Мадам будет в красном
Шрифт:
– Ребята сами справятся, – буркнул Лавров и обернулся к сотрудникам галереи: – Вас всех я убедительно прошу не расходиться. Пройдите, пожалуйста, в соседний зал, чтобы здесь никому не мешать. А мы с коллегой пойдем, побеседуем с вашим директором. Если «медицина» позволит, конечно.
Ольга Аполлинарьевна Бабурская оказалась дамой пожилой, но очень эффектной. Как говорили раньше, со следами былой красоты. В тщательно прокрашенных и уложенных волосах не было даже намека на седину. На лице макияж, на руках с идеальным маникюром эффектные кольца, одежда элегантная и в меру дорогая, «возрастную»
– Вы себя достаточно хорошо чувствуете? Сможете поговорить с нами? – на правах старшего по званию уточнил Лавров. – Мы сочувствуем вашему горю, но чем раньше мы сможем получить ответы на вопросы, тем быстрее поймем, что же здесь на самом деле случилось.
– Спрашивайте, я отвечу, – слабым голосом ответила Бабурская. – Я же все понимаю. Вам работать надо.
– Ольга Аполлинарьевна, как ваш муж оказался в галерее и почему пришел сюда ночью?
– Я не знаю. – Женщина закрыла лицо руками, но тут же отдернула их и посмотрела прямо на сыщиков. – Ему совершенно нечего было тут делать. Он крайне редко приходил в галерею вообще, и уж точно не было ни малейших причин делать это ночью.
– Как вы вообще могли не заметить, что вашего мужа нет дома? Почему не начали его искать?
– В последнее время он жил не в городской квартире, а в нашем загородном доме. Вернее, мы оба там жили. Обычно мы переезжали за город на лето, а осенью перебирались обратно в квартиру, но в этом году Михаил Валентинович принял решение остаться на даче. Вы же понимаете, это не просто дача, а полностью оборудованный и хорошо отапливаемый дом в сорока километрах от города. Там вполне можно жить круглый год.
– Тогда почему вы не жили там зимой раньше? Что изменилось?
Бабурская горько усмехнулась:
– Изменился возраст. И, как следствие, состояние здоровья, – устало сказала она. – За последний год Михаил Валентинович сильно сдал. Раньше он активно участвовал в общественной жизни – встречался с представителями бизнеса, политиками, давал консультации, читал лекции и работал с молодежью, ходил на вернисажи и очень любил театр. Именно поэтому мы больше времени проводили в городе. Сейчас он лишился всех этих возможностей. Бывают дни, когда он настолько плохо себя чувствует, что вообще не встает с постели. В такой ситуации светская жизнь уже не имеет такого значения, как раньше, а за городом Михаилу Валентиновичу легче дышится. Дышалось.
Она замолчала, не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями. В кабинет заглянула красавица Бердникова, глянула вопросительно и негромко спросила:
– Ольга Аполлинарьевна? Может, воды принести?
– Не надо, Анечка. Спасибо. – И добавила, обращаясь к двум сыщикам: – Я могу продолжать, спрашивайте.
– Итак. Если мы правильно поняли, этой зимой ваш муж остался жить в загородном доме. А вы? Переехали в город?
– Нет-нет! Как же я могла оставить его одного? Разумеется, я живу рядом со своим мужем. Вместе с нами в доме живет постоянная помощница по хозяйству. Когда надо, она исполняет функции сиделки. Моя работа не требует ежедневного присутствия в галерее. Девочки – Анечка и Леночка – вполне справляются со всем без меня. Я приезжаю сюда на пару часов два-три раза в неделю. Иногда
– Какие дела? – уточнил дотошный Лавров.
– Ах, боже мой! Чисто женские: парикмахер, массажист, косметолог. Купить продукты и лекарства, пообщаться с подругами. Я не живу в «золотой клетке», мой муж всегда с пониманием относился к тому, что я уезжаю по делам. Просто свой распорядок дня я составляю сама и могу себе позволить ездить в город далеко не каждый день.
– Сегодня вы ночевали в городе? А ваш муж остался в загородном доме?
– Да. Вчера мы достаточно поздно освободились, сегодня утром pre-party… вечеринка, фуршет перед официальным открытием выставки, – спохватившись, пояснила женщина. – Не имело смысла мотаться туда-обратно, и я осталась ночевать в городской квартире.
– Вы часто такое практиковали?
– Нет, не очень. Может быть, раз в месяц, иногда два. Я могла пойти в театр на премьеру или встретиться с подругами в ресторане, или, как вчера, задержаться на работе. В таких случаях я всегда предупреждала Михаила Валентиновича и нашу помощницу по хозяйству. Проблем не возникало.
– Простите меня за следующий вопрос, – мягко сказал Зубов, – но я все-таки вынужден его задать. Вы ночевали одна?
Дама надменно вскинула голову.
– Молодой человек, несмотря на то что мой муж был много старше меня, я никогда ему не изменяла, – сказала она с достоинством. – Разумеется, когда я оставалась в городской квартире ночевать, я была совершенно одна. И вчерашняя ночь не стала исключением.
– Когда вы в последний раз разговаривали со своим мужем? – поспешно спросил Лавров, сглаживая бестактность своего молодого коллеги, хотя заданный вопрос был абсолютно естественным и важным.
– Я приехала домой… в квартиру, около половины девятого вечера. Устала за день, поэтому есть не хотела, только выпила чаю. И, пока чайник закипал, позвонила Мише. Он сказал, что чувствует себя неплохо, с аппетитом поужинал и сейчас планирует посмотреть кинофильм, а потом лечь спать. Я пожелала ему спокойной ночи и пообещала позвонить утром, как только приду на работу.
– То есть Михаил Валентинович не собирался ехать в город?
– Разумеется, нет. Он не выезжал из Спасского-Луговинова, это деревня, где находится наш дом, с середины сентября. Тогда я отвозила его на медицинское обследование, и больше он дом не покидал. Врачи, бывшие коллеги и друзья приезжали к нему сами.
Зубов задумчиво посмотрел в окно. В стекло настойчиво билась голая, иззябшая на ветру ветка ясеня, будто просила пустить ее внутрь, в тепло. Чуть дальше блестела река – гладкое перволедье в черных пятнах талой воды. В этом году Волга так и не «встала» полностью, но отважные рыбаки все равно сидели с удочками над проделанными лунками. Скверная в этом году наступила зима, скверная.
Как же так получилось? Невероятный ребус: давно не выезжающий в город пожилой больной человек заявил жене, что посмотрит кино, а потом ляжет спать, но вместо этого каким-то образом преодолел сорок километров и оказался в городе. Зачем? Да не просто в городе, а в запертой на ночь картинной галерее собственной жены, где и был убит с извращенной жестокостью.
– А с помощницей по дому вы разговаривали? Она что говорит? – спросил он у женщины, которая во время разговора как-то стремительно – прямо на глазах – постарела.