Мадикен (сборник) (илл. Демидова)
Шрифт:
– Вон как! Не дождёшься, говоришь? – И с этими словами дядя Нильсон выгребает из кармана две мятые стокроновые бумажки. – За кого ты принимаешь Э. П. Нильсона, если думаешь, что он не наскребёт такой завалящей суммы! Ты ещё не знаешь Э. П. Нильсона!
Получив свои деньги, Линд торопится уйти. Дядя Нильсон провожает его на крыльцо и, чтобы Линд покрепче запомнил, втолковывает ему, какой молодец Э. П. Нильсон. Линд, наверноее, долго ещё не забудет того, что услышал.
В комнате стало тихо. Но вдруг снаружи послышался громкий голос
– Идите-ка сюда, я вам покажу что-то красивое!
Тётя Нильсон выходит на крыльцо, за нею следом Аббе и Мадикен. Дядя Нильсон показывает пальцем на небо:
– Гляньте-ка туда!
Они взглянули вверх и увидели вечернюю звезду. Она сияла над дровяным сараем и переливалась бриллиантовым блеском, как перстни прабабушки, о которых рассказывал Аббе.
– Это Венера, – говорит дядя Нильсон. – Так называется вечерняя звезда. Ты это знала, дорогая Мадикен?
Нет, дорогая Мадикен не знала, и тётя Нильсон тоже.
– Можно разглядывать звёзды, это понятно. Я вот другого никак не пойму – откуда люди узнали их названия?
Ласково посмотрев на жену долгим взглядом, дядя Нильсон говорит:
– Как прекрасна твоя простота, котелок ты мой с мякиной!
Скоро приходит Альва, чтобы забрать домой загостившуюся Мадикен. Тётя Нильсон предлагает ей кренделёк, и Альва с удовольствием принимает угощение. Но, выйдя от Нильсонов, Альва говорит:
– Ох, так бы, кажется, и взяла щётку да пять кило мыла и отчистила бы эту кухню! Прямо сплю и вижу, как бы я в ней навела порядок!
Когда Мадикен вернулась домой, Лисабет уже лежала в кроватке, но ещё не спала, и Мадикен сразу же рассказала ей, какой невообразимый ужас ожидает тётю Нильсон после смерти.
– Разве ты слыхала когда-нибудь, что бывают такие кошмары? – спрашивает Мадикен у сестрёнки.
– Подумаешь! Она, может быть, никогда не помрёт! – говорит Лисабет.
– Дурочка! Все люди когда-нибудь умирают, – отвечает Мадикен.
– А я так нет! – уверенно говорит Лисабет.
Но у Мадикен никак не идёт из головы тётя Нильсон. Она лежит в постели и всё вздыхает.
– О чём ты вздыхаешь? – спрашивает Лисабет.
– Я вздыхаю о том, что бедность так беззащитна, – говорит Мадикен.
Лисабет, конечно, ничегошеньки не поняла, а кроме того, ей давно уже хочется спать.
Ни завтра, ни послезавтра Мадикен не заходит в Люгнет. Она боится увидеть тётю Нильсон и старается не думать о том ужасном, что она узнала.
Однажды, возвращаясь из школы, Мадикен издалека увидела, что у калитки её поджидает Альва. Она так сияла, что это было заметно даже издалека.
– Знаешь, что случилось, Мадикен? – спрашивает Альва.
– Наверное, ты выиграла главный приз, – отвечает Мадикен первое, что ей пришло в голову. С чего бы иначе Альва могла так обрадоваться?
– Да ну его совсем! – говорит Альва. – Не я выиграла, а ты. И целых триста крон! Разве я не говорила тебе, что денежки на тебя так
– Ой! – только и воскликнула Мадикен и даже вся раскраснелась.
Деньги Альва принесла в кармане передника. Она велела, чтобы Мадикен сразу их пересчитала и убедилась, что всё на месте. Счёт сошёлся. Вот две сотенные бумажки да две по пятьдесят – всего триста крон. Никогда ещё у Мадикен не было такого богатства.
Альва хохочет, и кружит Мадикен, и говорит, что это счастливый день. А уж как мама и папа, наверное, обрадуются, когда узнают про удивительную удачу! Мадикен тоже так думает. Но ей кажется несправедливым, что Альва ничего не выиграла.
– Так уж устроена жизнь! – говорит Альва. – Одни выигрывают, другие – нет. Ничего не поделаешь!
Но вот что удивительно – Альва всё равно рада!
– Ты можешь рассказать об этом за обедом, – предлагает Альва. – Только смотри, поосторожнее! А то ещё от неожиданности у папы с мамой кусок попадёт не в то горло.
Мадикен смеётся. Ведь и правда будет здорово – сообщить за обедом эту потрясающую новость!
В эту самую минуту на улице показывается тётя Нильсон. Она ходила на рынок продавать крендельки, а сейчас возвращается домой в Люгнет. Тётя Нильсон идёт медленно, и видно, она очень устала.
– Ну, как у вас дела? – спрашивает Альва.
– Дело – дрянь! – говорит тётя Нильсон. – В животе опять так и крутит, а в чём причина, я и не знаю…
Тётя Нильсон скоро скрылась из виду. А Мадикен осталась стоять. Но вся её радость словно улетучилась. Опять ей вспомнилось то ужасное, но теперь ещё добавилось и другое беспокойство – что такое у тёти Нильсон с животом? Отчего там её всё крутит? А вдруг это смертельно и можно умереть с минуты на минуту! И тогда…
Альва смотрит на Мадикен:
– Что это с тобой? Уж не захворала ли?
Мадикен не отвечает. Она задумалась. Додумав до конца, она говорит:
– Слушай, Альва! Маме и папе мы ничего не расскажем. Мне очень нужны деньги, но для чего – это секрет. Мне во что бы то ни стало нужны двести пятьдесят крон.
Альва не понимает:
– Выдумываешь ты всё! Небось какая-нибудь глупость.
– Совсем не глупость, а что-то очень хорошее, – уверяет её Мадикен. Но что это такое, она ни за что не соглашается сказать. Пришлось Альве отступиться.
– Как знаешь! Деньги твои, – говорит Альва, – и ты можешь поступать с ними как захочешь. Только не делай никаких глупостей, вот тебе мой совет.
Из пятидесяти крон, которые останутся после её секретного дела, Мадикен половину собирается отдать Альве, чтобы всё было по справедливости.
– Двадцать пять крон – это мой месячный заработок. Таких денег я не могу от тебя принять, – говорит Альва.
И всё-таки она обрадовалась, и даже ещё больше, чем сначала.
– Зато я знаю, что кто-то купит ещё один лотерейный билет! – говорит она. – Я думаю, что в один прекрасный день я всё-таки выиграю главный приз.