Магазин потерянной любви
Шрифт:
Так что Джони ограничился лишь общим описанием Луизы Андриевской под впечатлением их первой встречи. «Невероятно, — пишет он. — Передо мною стояла живая Луиза — в кедах с розовыми шнурками и вельветовых джинсах. У неё были усталые глаза, длинные ресницы и акцент, будто она прилетела из галактики М33».
Складывалось впечатление, что Джони не хватало реальных отношений с Викой, и он всячески пиарил собирательный образ Луизы. Пиарил с радостью и увлечённо, но не для того, чтобы продать, а скорей для собственного удовольствия. Метафорически — он принимал брак, чинил его и возвращал покупателю: «Вот ваше устройство, — Джони как бы лучился божественным
Кульминацией в развитии собирательного образа стал ураган «Катрина», пронёсшийся над Луизианой в августе 2005-го. Высота волны достигала семи метров. Она разрушила искусственную дамбу и подчистую смыла Новый Орлеан — крупнейший город штата.
«По сути, — записал тогда Джони, — это был структурный брак в системе проектирования города и, в частности, его защитных сооружений». Структурный брак был допущен на ранних стадиях проектирования и в итоге сотряс всю конструкцию — одномоментно и со всей жестокостью.
VII
Если и ошибаться, думал Митя, то по мелочам и, уж конечно, не в начале проектирования. Чем раньше допущена ошибка — в том числе и поспешное соединение людей, — тем последствия более разрушительны. Митя не видел здесь никакой загадки. Тщательно продуманный механизм имеет лучшие показатели надёжности, он исправно функционирует вне зависимости от срока гарантийного обслуживания и ломается лишь по мере физического износа. Устройство же, спроектированное абы как (пусть даже и качественно собранное), напротив, ломается быстро, не выработав гарантии. Такое устройство уж если сломалось, так сломалось — чинить его бесполезно.
Взять хотя бы Пизанскую башню — идеальный пример структурного брака: сколько ни выравнивай её — она всё время падает.
То же касалось и Джони с Викой Россохиной. Они падали уже при одной мысли друг о друге. Джони падал от любви, а Vi от неприязни. Ни о каком их соединении не могло быть и речи. Как и у Флобера с Луизой Коле, между ними была в своём роде эстетическая несовместимость.
Вероятно, несовместимость была и у Хьюлет с Лизой Берковиц, но здесь Митя остерегался прямых аналогий. Он не считал себя гомофобом и, более того, придерживался естественных причин однополой связи. Он точно знал — однополая связь обусловлена биологически, она является следствием эволюции и представляет собой часть всё того же разнообразия. Иначе говоря, Митя исходил из сложности человека.
В самих отношениях Кати Мануиловой и Лизы Берковиц он не видел никакого структурного брака. Связь и в самом деле была самой прекрасной. Единственной ошибкой у них могла быть Луиза, думал Митя. При однополой связи, рассуждал он, довольно трудно завести детей — какие уж тут дети. Успешный союз однополой пары тем и прекрасен, что основан как раз на самих отношениях. Более того, дети, а в нашем случае Луиза Берковиц-Мануилова, есть не что иное как свидетельство гетеросексуальности. Митя не знал, что и думать. Ответ напрашивался сам собой: структурным браком в истории Хьюлет и Лизы было скорей недопонимание своей физиологии. Иными словами, они думали, что лесбиянки, а в реальности ими не являлись. Самое время оценить ущерб. Да разве ж его оценишь.
Не говоря уже о современной России. Как и Пизанская башня, она всё время падала. Здесь неуклонно падала продолжительность жизни. Падали экономические показатели, с крыш падали сосульки, люди падали на рельсы в метро, они падали с Большого Устьинского моста, падали духовно и физически, падали нравственно,
«От брака один ущерб, — заключил Митя. — Если только брак этот не умышленный». Митя по-прежнему сидел в «Граблях». Он никуда не спешил, и со стороны казалось, спасался одиночеством. А разве не так?
Умышленный брак, размышлял он — что абсурд, на котором можно неплохо заработать. К слову сказать, стоимость экскурсии в Пизу неуклонно росла. К 2016 году от посещения одной только башни устроители выставки получали до 10 тысяч евро ежедневно. Вот и думай теперь.
Пизанский абсурд — как форма безответной любви. Альбом современного искусства, о котором писал Джони. Вика Россохина хоть и не искала там место, но всё ж таки нашла его, и Джонины записи как нельзя лучше подтверждали это. Иными словами, Джонину Пизанскую башню можно было продать. Магазин функционировал, но как — надо было ещё разобраться.
Новый Орлеан был восстановлен довольно быстро. Бактерия, поразившая затопленные дома, вскоре была побеждена. Особенно отличились научно-исследовательские подразделения, инженерные компании и страховые инвесторы. В целом работа вышла триумфом справедливости. Учёные, строители и банкиры бились, как солдаты на войне. Так и война, не сомневался Митя, — умышленный структурный брак.
«В идеале, — пометил он на следующий день в своих учётных записях, — брак должен быть глобальным и всеобъемлющим. Непременным условием высокой доходности абсурда является его осмысленность. Осмысленный бракованный абсурд, — подчеркнул Захаров. — Производство и торговля браком — вот единственная перспективная отрасль в условиях дефицита энергоресурсов. Наиболее эффективное сочетание промышленности и культуры. Страница, альбом, тысячи альбомов современного искусства».
Митя казался счастливым. После скучнейших лет бездействия он вновь обретал интерес к работе, словно и вправду напал на стоящее дело. «После продажи покупателю, — продолжал он, — товар должен максимально быстро попасть в отдел гарантийного обслуживания, но не для обслуживания, как раньше, а лишь для учёта, после чего немедленно поступить снова в продажу».
И так до бесконечности, Митя поглядел на часы. Если разобраться, отношения Джони с Викой Россохиной мало чем отличались от приведенной схемы. С утра Джони приходил в магазин, Вика продавала ему бракованную любовь, он тут же сдавал её назад, а на следующий день всё повторялось. В своём роде Пизанская башня, абсурд — как следствие структурного брака, на котором не грех было бы заработать.
Часть вторая. Комиссия
I
День выдался пасмурным, как Митя и любил.
18 августа 2005 года, за десять дней до «Катрины», Джони окончательно рассорился с Vi. Перед тем он отправил ей пару ничего не значащих SMS. Вика не отвечала, а чуть позже с Викиного телефона позвонил её друг Шива, прости господи. Он хотел, чтобы Джони не писал ей писем, но Джони считал, что это никого не касается, кроме него и Vi.
Правильно считал, и ей следовало поскорей объясниться. Вика могла не любить его сколько угодно, но Джони не сделал ей ничего дурного и не заслуживал унижения. Битый час он домысливал её мотивы, да всё без толку — домысливать там было нечего.