Магически и не только… одаренная семерка и их декан
Шрифт:
— Что со мной должен был сделать этот земляной дух? Что вы с твоими безголовыми дружками собирались со мной сделать?!
Линда широко распахнула глаза. И надо отметить, что удивление она умела изображать не просто неплохо, а превосходно.
— Девочка моя, ты, о чём? Какой ещё земляной дух? — прощебетала эта ни дать, ни взять святая невинность.
Но Кэссиди не сомневалась, что она лжет. Это вчера она совершенно забыла о том, что мать её заклятой вражины — помощник ректора.
Сейчас же, когда она об этом вспомнила, всё стало на свои
Как не велико было влияние Алекса в университете, однако без ведома ректора и его на то благословения он не смог бы перевести её из Виканской академии в УМИ в принципе, и тем более, в середине учебного года. А если знал ректор, то, разумеется, знала и его ассистент, которую не могло не встревожить то, что известный своим непостоянством бойфренд её дочери попросил её босса о подобной услуге. В том же, что мамаша Линды спит и видит свою дочь замужем за Каролингом — у Кэссиди не было ни каких сомнений. Алекс Каролинг — не просто представитель богатого и знатного рода, по меркам иерархии магического сообщества Посюсторонья, он практически — наследный принц.
Вот и всё — задачка сошлась с ответом.
— А впрочем, мне всё равно, — голосом скучающей светской львицы, объявила, очевидно решившая сменить тактику собеседница. — О чём ты там лепечешь, или что там тебе там привиделось, или…
— Ты ведь уже знаешь, зачем он хочет с тобой встретиться сегодня? Ты понимаешь, что он устал от тебя и хочет с тобой порвать… — с понимающе-ехидной улыбкой перебила её Кэссиди. — Потому что теперь у него есть я, — с придыханием добавила она, закусив нижнюю губу и томно вздохнув.
Она всегда, практически с первого взгляда на неё, терпеть не могла Линду. Да и Каролинг, мягко говоря, был у неё далеко не в фаворе, а потому девушке было плевать, что своими словами она не только сделает больно заклятой вражине, но и, возможно, доставит пару неприятных секунд опекуну.
Однако потом Кэссиди подумала, что эти оба и так уже наказаны обществом друг друга, а вот ей спокойствие не помешает… И потому решила рассказать Линде правду о том, что Алекс — просто её опекун и больше никаких других отношений между ними нет и быть не может. И она уже даже рот открыла, но заклятая вражина вязала и всё испортила.
— Ты?! Ты?! Ты — соперница?! Мне?! — презрительно воскликнула красавица блондинка и разразилась гомерическим смехом. — Ой, не смеши меня! Да он на низших демонов смотрит с меньшим раздражением и отвращением, чем на тебя! Он и на защиту-то твою стал лишь потому, что я — его девушка и все об этом знают! А мой Алекс — он очень щепетилен в таких вещах!
Каждое слово её вражины, с горечью понимала Кэссиди, было правдой чистой воды: физиономия опекуна, и в самом деле, перекашивалась, стоило ему только взглянуть на неё. И уже за одно это он полностью заслуживал в подруги и даже жены такую, как Линда.
Он да, он её заслуживал, а вот она его нет.
Кэссиди понимала, что рассуждает нелогично, более того, она сама себе противоречит. Однако ничего не могла с собой поделать.
— Говоришь, его бедного перекашивает, словно от зубной от боли, когда он на меня смотрит? — сладко улыбнулась Кэссиди.
— Вообще-то я не столь мягко выразилась, но я добрая… И потому, так и быть, пусть будет от зубной боли… — покровительственно усмехнулась Линда.
— Или, например, задетого мужского самолюбия… — ослепительно улыбаясь, подсказала Кэссиди. — Но мне, разумеется, ты на слово не поверишь, — ещё более ослепительно улыбнувшись, продолжила она. — А потому, я предлагаю тебе поинтересоваться у него, зачем он заявился в мою комнату сегодня в пять утра? — девушка закусила нижнюю губу. — Причем не в двери постучал, а сразу телепортировался… Без всякого моего на то разрешения, как ты понимаешь, — она нарочито тяжело вздохнула. — Ну и заодно, если, конечно, не боишься услышать правду, поинтересуйся, чем он теперь после нашей утренней встречи так расстроен…
— Что-о-о-о? — протянула вдруг побледневшая Линда. — Что за бред ты несёшь?
— Ох, Линда, — поцокав языком, ласково улыбнулась Кэссиди и, невинно улыбнувшись, продолжила: — Ты ведь прекрасно слышишь, что каждое моё слово «истинная правда». Да-да, Ричи не только тебе обо мне рассказывал, но и мне о тебе, — подмигнув, проинформировала она. — Что такое, проблемы с принятием неприятной для тебя правды? Или у тебя не только со зрением плохо, но и со слухом?
— И зачем он же он к тебе явился?! — проигнорировав колкости, потребовала ответа с трудом сдерживающаяся, чтобы не вцепиться в волосы собеседницы Линда.
— А ты у него поинтересуйся, — с хитрой улыбкой предложила плутовка. Вслед за чем, заговорщицки подмигнув, добавила: — И заодно, кстати, прояснишь, насколько он тебя ценит тебя и дорожит вашими отношениями.
Кэссиди играла на нервах заклятой вражины, чётко просчитав, что ничего при этом не теряет.
Даже, если Линда, и решится спросить у Алекса, что он делал в комнате студентки-второкурсницы в пять утра, и он честно ей ответит, её сомнений это всё равно не разрешит. Всю историю от начала до конца он ей всё равно не расскажет, и потому вырванная из контекста аж вот такая, с ночными визитами, забота о младшей сестре лучшего друга — её не успокоит, а наоборот ещё больше обеспокоит. Если же он будет всё отрицать, то Линда почувствует ложь и снова ещё больше обеспокоится.
Одно плохо, мысленно вздохнула девушка, спокойной жизни ни мне, ни Пенелопе теперь не будет. Уж кто-кто, а ЭТА придумает, как испортить им жизнь!
— Ты серьёзно рассчитываешь, что я тебе поверю?! Поверь мне, наивная идиотка, он видит в тебе исключительно назойливую младшую сестрёнку своего друга и больше ничего!
— Так, а я разве прошу поверить МНЕ? — плутовато улыбаясь, пожала плечами «наивная идиотка». — Я прошу поверить Алексу. Точнее, не прошу, а просто предлагаю. Да и даже не предлагаю, а так просто, к слову, пришло-оо…