Магически и не только… одаренная семерка и их декан

Шевцова Наталья

— Да, прямо на дороге! — с вызовом сообщила она. — Мне что-то в глаз попало, и я пыталась найти зеркальце на ходу, но не смогла, а глаза слезились, вот я и…

— Да признайся ты уже, что поставила мне подножку! Тебе же всё равно никто не верит! — фыркнула заклятая вражина.

— Я так точно не верю! Потому что я видел, как она поставила тебе подножку! — поддакнул ей один из её сопровождающих.

— А я видела, что не подставляла ей Кэсси никакой подножки! — вступилась за подругу Пенелопа.

— И мы видели, что не было никакой подножки! — поддержали те же, что и раньше звонкие девичьи голоса.

Александр

нахмурился и задумался, почесывая при этом затылок.

Ну за что? За что ему всё это? Ему убийство расследовать надо, а он… Он торчит здесь и понятия не имеет, что ему делать! Да и откуда ему знать? Это же женские дела! А он мужчина! Да, сначала мужчина и лишь затем опекун и бойфренд. Ну и чью, спрашивается, он должен занять сторону? Временной подопечной, которая та еще заноза заднице, или временной пассии, с которой он уже как раз собирался расстаться. Однако сделать это он хотел по-хорошему и по-тихому…

— Алекс, я надеюсь, ты веришь мне, твоей девушке, а не этим и их подружкам? — словно бы подслушав, о чём он думает, с некоторым упрёком в тоне вопросила Линда. — Ты же знаешь, сколько всего я натерпелась от этих террористок, когда встречалась с Ричардом! — презрительно фыркнув в сторону Кэссиди и Пенелопы, возмущенно добавила она. — Да ты и сам говорил, что и одна и вторая в край избалованны и испорченны!

Зрители же между тем не просто откровенно наслаждались зрелищем, но и активно рекламировали это увлекательное, по их мнению, шоу в социальных сетях. Отчего, несмотря на то, что вот уже через пять минут должна была начаться первая пара, зевак с каждой секундой все прибывало и прибывало.

Однако всех их, и наблюдавших за шоу с самого начала и вновь прибывших, впереди поджидал жестокий облом.

Вспомнив о том, что кроме того, что он мужчина, опекун и бойфренд, он также ещё и декан и глава службы безопасности данного университета, Алекс обратился к толпе:

— Уважаемые сочувствующие, болеющие и просто зеваки! Первая пара начнется вот уже через три минуты, а потому — если вы поторопитесь, то ещё имеете все шансы успеть к началу занятия…

— А если нам и тут хорошо! — выражая всеобщее мнение толпы, прозвучали голоса самых смелых и отважных.

— А если я предложу сделку, — зловеще усмехнулся Алекс. — Все те, кто исчезнет прочь с глаз моих прямо сейчас, будут сдавать мне зачет как обычно, а все те, кто останется мозолить мне глаза — будут пересдавать мне демонологию до тех пор, пока не будут знать её так же хорошо, как и я в своё время в ваши годы. Ну так, как?

Толпа разочарованно взвыла, а также завздыхала, заохала. Никому ни хотелось уходить. Очень, очень и очень сильно не хотелось. Студенты закидали Алекса, кто злобными, кто умоляющими, а самые смелые — весьма и весьма даже много обещающими взглядами.

Но только взглядами. А если и высказывали какие-либо претензии к тирану-декану, то исключительно себе под нос или другу / подруге на ушко.

А вот на предложенную сделку так никто и не согласился.

Что был неудивительно, потому как, во-первых, демонология — являлась обязательным предметом любой специальности «УМИ» и преподавалась все семь курсов. Во-вторых, все знали, что декан демонологического факультета угрозами, которые не собирается выполнить, не разбрасывается.

И, наконец, в-третьих, сдать декану Каролингу зачёт или экзамен, даже на «удовлетворительно», и так было более чем непросто, что же касается оценки «отлично» — то это было столь непросто, что ни одно шоу в мире этого не стоило. Даже то, которое было с участием того же Каролинга.

Проследив, затем как ярко и однозначно засверкали подошвами срочно ринувшиеся постигать премудрости магических наук студенты, Алекс удовлетворенно хмыкнул.

Так он и думал.

— А вы, что тут забыли?! — обратился Каролинг к своим агентам, отбирая и у них тайно лелеемую надежду, что им-то за верную и преданную службу шеф позволит досмотреть шоу до конца.

— Ну мы-ыыы…Ну так мы-ыыы… — почесывая затылки и шеи, невнятно замычали те, — мы думали вам помощь нужна.

— Иначе говоря, вы полагаете, что с этими нарушительницами правил магической безопасности, — многозначительно изогнув правую бровь, покосился он на двух юных девушек, я без вашей помощи не справлюсь?

Вопрос был явно риторический. И уж кто-кто, а опытные агенты это понимали, но все же заверили почти дружным хором.

— Нет, что вы, босс! Конечно же, мы так не думаем! Мы просто… — все столь же почти дружно вздохнули и замялись, мучительно пытаясь сообразить, что же такое сказать, чтобы им всё же позволили остаться и досмотреть, чем всё тут закончится.

И к глубокой своей печали — не могли.

А потому печальные и глубоко разочарованные как в своей соображалке, так и в соображалках товарищей, настолько же дружно, как и в предыдущие разы, известили.

— Поняли, шеф, уходим, шеф!

— Если, конечно, не будет других распоряжений! — нашёлся всё же один, в ком ещё не умерла надежда, и застыл в ожидании.

И вместе с ним… нет, не застыли, а всего лишь замедлили шаг его менее оптимистично настроенные товарищи.

— Хммм… А почему и нет? — задумчиво проговорил шеф службы безопасности и так зловеще усмехнулся, что не только оптимист, но и больной неизлечимым счастьем идиот понял бы — ничего хорошего его не ждет.

Все агенты замедлившие было шаг, резко его ускорили.

Оптимист же, столь же резко став пессимистом, обреченно вздохнул.

— У меня Барри как раз только, что попросил кого-то, кто поможет ему разобрать архивы семилетней давности, — между тем продолжал Алекс. — А потому Смартис, с этого момента вы поступаете в личные помощники к моему ассистенту. Выполнять!

Твою кровавую бездну! Ну кто, ну кто тянул меня за язык?! Мысленно простонал Рафаэль Смартис. Барри же одержимый работой! В прошлый раз, когда он ему помогал — он трое бесконечных суток без перерывов на сон и еду таскал коробки с уликами, разбирал, сверял и сличал! Ну хорошо, почти трое суток, и хорошо, почти без перерывов, справедливости ради, поправил он себя. Но от этого те шестьдесят часов, двадцать семь минут — не показались ему менее бесконечными и невыносимыми! Это же каторга! Нет, это ещё хуже, это рабство! Его только что снова отдали в рабство к редкостному зануде и педанту, который и не человек вовсе, а робот! А у него сегодня вечером свидание, да ещё и с такой красоткой, что закачаешься! Но Барри ж не проникнется! Не посочувствует! Не отпустит на свидание!