Магия и кровь
Шрифт:
— Предки уже много лет со мной не разговаривают.
Я собиралась разразиться новыми просьбами о помощи, но тут захлебываюсь:
— Чего?!
— Я зову, но никто не приходит. Алекс все понимает правильно. Я заставила ее маму в одиночку разбираться с последствиями решения, которое мы принимали все вместе. Предки не смогли простить мне этого.
Она умолкает и негромко вздыхает.
Мне хочется спросить, простила ли она себя, но ее лицо — читающаяся на нем пустота — говорит мне, что нет.
Бабушка подходит ко мне и смотрит на стадион, где мигают стробоскопы
— Мама Джова была последней, кто явился мне, одиннадцать лет назад, в день, когда погибла Элейн. Явилась, и сообщила, что твоя тетушка получила титул Мамы, и еще наговорила всякого. — Бабушка хмыкает. — Я не представляла себе, какую важную роль Маме Джове предстоит сыграть в нашей жизни.
Это потрясение. Сама мысль, что все эти годы бабушка была отрезана от предков. Теперь-то понятно, почему она не получила никаких ответов от Мамы Джовы по поводу моего задания в самом начале, когда все от нее этого требовали. Не могла.
— Постой! Ты же в прошлом году попросила у Биби Оливи целую морозилку бакаляу и получила ее. А больше ничьи желания предки не исполняют.
Бабушка смеется:
— Что ты, детка, зачем мне столько бакаляу? Я подошла к Биби Оливи, чтобы попытаться заставить кого-то из предков заговорить со мной. Бакаляу — это было твое желание.
— При чем тут…
Я умолкаю.
В тот день я поймала на себе взгляд Биби Оливи, когда мы с бабушкой подошли поговорить с предками. Я впервые видела Биби, мне было любопытно. При этом я как раз думала, как было бы здорово завтра утром угостить всех бейками с бакаляу, поэтому на вопрос Биби, что бы мне хотелось, я выпалила, что целый холодильник бакаляу — вот честное слово, как будто я дурочка какая-то.
Бабушка свирепо взглянула на меня и прошептала что-то на ухо Биби Оливи. Я думала, она передала ему мою просьбу. Мне и в голову не приходило, что Биби исполнил лично мое желание.
Внезапно последний кусочек пазла лег на место.
Я поняла, как мне выполнить задание.
Я думала, Мама Джова велела мне выполнить его к Карибане, поскольку это важный для нас день. Но вдруг она заранее знала, что мне понадобится помощь? Все это время она делала упор на выбор — а не на способ.
Да чтоб меня хакнуло. Вдруг это был мой шанс, момент, когда она передала мне свою силу? А мне показалось, что будет слишком легко, если все кончится вот так. И пусть я тогда сама не думала, что люблю Люка, может, я его уже любила. Может быть, когда я решила рискнуть и прикоснуться к Джурасу, чтобы уберечь Люка, а тем самым привлекла к себе внимание Джастина — это и была любовь. Однако, если Маму Джову с самого начало волновало, что именно я выберу, возможно, да, это был тот самый миг. Люк не погиб бы, но это лишило бы его шансов стать преемником Джастина, если бы тот решил, что, раз с Люком случилось несчастье, лучше передать бразды правления Джурасу.
Джурас поправится — значит, и Люк бы поправился. Он остался бы в живых, но лишился бы будущего. Я отняла бы у него распланированную жизнь.
Мама Джова подсказала мне выход. Такой, который позволил бы мне получить все — и при этом избавил бы
Я была права. Мне никогда не требовалось никого убивать.
Все всегда сводилось к моему выбору. В точности как говорила Мама Джова с самого начала.
Мне нужно было просто выбрать.
Но теперь, что бы я ни решила, Иден останется жить, и я это знаю.
Я зажимаю руками рот, слезы набегают на глаза. Грудь вздымается, по телу разливается адреналин. Я думаю, не рассказать ли бабушке, в чем мой план, но не могу. Как объяснить ей, что я никак не могу выбрать между Люком и Кейс? Семья всегда на первом месте. Она не поймет, почему это решение дается мне с трудом.
Бабушка хмурится, заметив мои слезы и тяжелое быстрое дыхание.
— Я не оправдала надежд Элейн, но твои оправдаю, честное слово. — Она тихонько вздыхает. — Всю эту ночь я обдумывала одно решение и теперь наконец знаю, какой выбор сделаю.
— Что за решение? — выдавливаю я.
— Чем мы будем угощаться после представления — замороженным йогуртом или обычным мороженым?
Я прыскаю со смеху сквозь всхлипы.
— В конце концов все образуется. У Иден все будет прекрасно. Завтра она не умрет. — Бабушкин голос звучит твердо и уверенно. Как будто ей очевидно, что я не провалю испытание.
Как будто она и правда верит в меня.
На этот раз у нее есть все основания.
Я знаю, как спасти сестренку.
Осталось сделать самый трудный выбор в моей жизни.
Глава тридцать первая
Когда я осознаю?, что меня трясут, чтобы разбудить, мне становится ясно, что это происходит уже некоторое время. Я открываю мутные глаза, в комнате еще темно. После карнавала мы вернулись домой ближе к часу ночи, и такое ощущение, что с тех пор прошло совсем мало времени.
— Что? — Я со стоном прищуриваюсь, и в размытом пятне передо мной проступают чуть более узнаваемые мамины черты.
Ее пальцы дрожат на моем одеяле, там, где она меня держит.
— Мне надо ненадолго выйти, ничего?
— Ничего.
Она правда решила меня разбудить, чтобы предупредить, что ей нужно уйти?
Она гладит меня по шелковому чепчику, который я надеваю на ночь, иначе волосы запутаются окончательно или я вырву себе прядь.
— Я понимаю, у тебя была сложная полоса, но все будет хорошо.
Я такая сонная, что слова будто не складываются в голове.
— Не уходи без нас на Карибану. Дождись, когда мы вернемся. — Мама берет меня за плечи. — Ты меня слышишь?
— Ага, без вас не уходить.
— Дождись нас. Очень важно, чтобы ты нас дождалась.
Я киваю уже увереннее, но глаза совсем слипаются. Мама крепко целует меня в лоб и выходит.
Я просыпаюсь от того, что мимо двери проходят мои двоюродные, громко болтая между собой. Возможно, мне только кажется, что громко, а для них это нормальный голос. Я потягиваюсь, в мозгу всплывает какое-то смутное воспоминание. Но пока я лежу, глядя в потолок, все посторонние мысли стираются — я вспоминаю, что сегодня я должна выполнить задание.