Магия и кровь
Шрифт:
— Я поговорил с Джастином обо всем, что случилось.
Руки у меня еще дрожат, когда я вынимаю булочку из фритюрницы и кладу на нее масло с приправами и бакаляу. Я пододвигаю тарелку Люку.
— И что?
Он трясет головой:
— Когда ты набросилась на меня, было видно, что ты не сомневаешься, будто твердо решила убить. Зачем это тебе?
— В тот момент мне показалось, что это единственный выход.
Больше ничего мне в голову не приходит.
— Ты и сейчас так думаешь?
— Не знаю.
Люк то ли фыркает, то ли смеется:
— У тебя почти получилось, поверь мне на слово. Я здесь только потому, что вмешалась какая-то сила и спасла
— Чего?! — Я моргаю, глядя на него.
— Когда ты уже занесла нож, меня что-то дернуло в сторону. Что-то такое, чего я не видел. Сам я не двигался. Меня что-то сдвинуло.
Не представляю себе, как даже подступиться к тому, чтобы все ему объяснить, поскольку сама не могу взять в толк, о чем он говорит.
— Я рассказал Джастину. Вообще-то в нормальных обстоятельствах я не стал бы ему ничего рассказывать — это же какая-то дичь несусветная, — но моя Ньюген-партнерша покушалась на мою жизнь, и можно понять, что я был несколько потрясен и ошарашен. Он показал мне данные с твоего трекера. Определенные всплески выработки нейромедиаторов в определенных диапазонах мозговой деятельности — те самые всплески, которые меня заинтересовали. — Люк смотрит на тарелку перед собой, наморщив лоб, и натянуто смеется. — Похоже, он считает, что это показатели магической активности. Эти диапазоны задействуются, когда носитель трекера колдует. В смысле, по-настоящему колдует. Представляешь?
У меня каменеет лицо. Я даже не могу моргать. Значит, Джастин все-таки отслеживал магию. Но тогда, в «Берлоге электронщика»… Там не засекли никакой магии, потому что я не колдовала. Никакой магии, потому что у меня нет магических способностей. Наверное, поэтому та девушка ничего не обнаружила. Меня прошибает холодный пот. Как Джастин распорядится этими сведениями? Почему он решил следить за человеком, который даже Призвания еще не прошел? Но тут меня, кажется, осеняет.
— Это ты что-то сделала с Джурасом? — Люк поднимает голову и смотрит на меня в упор. — Ты вчера говорила о нем. Джастин сказал, что единственный всплеск выработки нейромедиаторов — единственный! — произошел в тот момент, когда у Джураса случился инсульт. Я сам видел, как трекер мигнул. Похоже, Джастин считает, будто ты что-то сделала с Джурасом при помощи колдовства. Я просто… Так же не бывает, правда?
Чары Мамы Джовы. Ну конечно. Она передала их через меня, вот трекер их и зарегистрировал, как будто это я колдовала. Строго говоря, это и в самом деле была я. Я бы могла это отрицать: даже если можно определить, в какой момент кто-то колдовал, даже если Люк сам видел, как мигнул трекер, это ничего не доказывает. Люк, судя по всему, вообще не верит в магию. Он смотрит на меня и ждет, что я ему скажу, что все это неправда.
Но у меня уже нет сил. Я так устала придумывать, как убить Люка, и терпеть неудачу на каждом повороте. Так устала решать про себя, что я этого не хочу, но не представлять себе, что теперь делать. Не могу смотреть, как мучаются мои родные. Тошнит меня от кровавых галлюцинаций. И я просто не могу больше врать.
— Да. Я кое-что сделала. При помощи магии.
Губы у Люка еле заметно дрожат:
— Предположим, ты это могла, но зачем ты это сделала?
— В тот момент мне казалось, что это наилучший выход из положения. — Я практически слово в слово повторяю ответ на вопрос, зачем мне было бросаться на Люка с ножом.
Люк тяжело вздыхает:
— Два покушения на убийство. Одно на Джураса, другое на меня. Мне что, теперь всю жизнь изводиться от страха, что ты решила нас извести?
— Нет. Только до следующей субботы. К этому
К чести Люка надо сказать, что он не пытается удрать. Хотя я сообщила ему, что, вероятно, не остановлюсь на достигнутом. Люк стоит себе на месте и ест очередной кусочек бейка. В жизни не видела, чтобы человек так долго жевал.
Я показываю на тарелку:
— Как тебе?
Люк качает головой, горячий летний ветер треплет синие с серым пряди.
— Потрясающе. Как и все, что ты делаешь. Кухня, кровь и колдовство — пожалуй, это твоя фишка.
— Я не хочу никому вредить.
— Тогда зачем ты все это делаешь?
Теперь, когда я уже развязала язык, меня охватывает непреодолимое желание выложить все до конца.
— Мне приказано отнять жизнь у моей первой любви. Если я этого не сделаю, умрет моя младшая сестра.
Я хочу отвернуться, но в результате смотрю ему прямо в глаза. Не лучшее время и место для признаний — но тут уж ничего не поделаешь.
Люк смеется. На этот раз искренне. Вся эта ситуация и правда кажется ему комичной.
— Не может такого быть. Чепуха какая-то. Я знаю, что магии не существует, но что-то помешало тебе убить меня, и я этого не видел. Магией сплошь и рядом называют явления, которые не удается до конца понять — до того как будет найдено научное объяснение. Ты же сама знаешь.
— Если тебе так проще — конечно.
— Не проще! Тут все непонятно! — Он запускает пальцы в волосы. — Прежде всего — что, по твоим собственным словам, ты хочешь убить меня, чтобы спасти свою семью, но при этом считаешь, что это я — первый человек, которого ты полюбила. — Он снова трясет головой. — Вряд ли ты настолько глупая.
— А кто, если не ты? — вскипаю я.
— Извини, что я не бросаюсь тебе на выручку, когда нужно найти жертву. — Он разворачивается и видит что-то такое, отчего лицо у него меняется. Глаза округляются, с лица сходит вся краска. Я прослеживаю направление его взгляда — и вижу не кого-нибудь, а Картеров. Мимо столов идет Рена — как всегда, нарядная и ухоженная — и ведет за руку сына. Люк не должен знать ее — а ведет себя так, будто знает.
— О чем еще ты говорил с Джастином?
— Я ошибался.
— Насчет чего?
Люк нервно сглатывает, даже шея у него напрягается.
— Я его преемник. Джастин говорил с юристом о запасном варианте. Джурас был номером вторым. А Джасмин — третьим. — Люк скрещивает руки на груди. — Его это позабавило. Говорит, если бы он знал, что я так волнуюсь, сказал бы мне сразу. Оказывается, он думал, это очевидно.
Я могу только молча таращиться на него. Логично, что именно Люка выбрали преемником. Они с Джастином столько времени проводили вместе. Его названые брат и сестра объединились против него, скорее всего, из зависти. Даже им все было ясно. Действительно, это было очевидно, пока Люк сам не сказал, что все не так. Теперь я лучше прежнего понимаю, почему его покровитель доверяет ему настолько, что рассказал о магии. Их связь стала прочнее прежнего.
Люк получил все, о чем мечтал. И тем не менее он здесь.
— Зачем ты пришел ко мне? — спрашиваю я.
Он показывает на мой трекер:
— Сдай его.
— Мне надо носить его еще неделю, чтобы получить деньги за испытания. Если Джастину понадобится меня найти, он запросто сможет это сделать. — Я делаю шаг к Люку. — Ты узнал Рену, вот она. Ее дочка Лорен пропала больше месяца назад. Джастин что-то знает об этом?
Он отводит глаза и молчит, глядя на лужайку, где остальные конкурсанты раздают угощение.