Магия Мериты

Григоров Сергей Львович

— И все же, почему полное игнорирование столь важной области знаний?

Все замолчали, размышляя.

Подумать и в самом деле было над чем. Илвин, встав с кресла и бросив пустой пакет из-под снеди на пол, нервно ходил из угла в угол.

— Вряд ли мы сейчас придем к чему-либо определенному, — сказал Вэр, — учитывая, что уровень меритцев в области психодинамики нам совершенно неизвестен. Повторяю свое предложение: надо работать.

— Что-то устал я сегодня, — потер виски Лонренок, — я ведь старше вас всех. Посадка, встреча, разговоры — все бы ничего, но когда в моем присутствии задают вопросы, на которые я не знаю, как ответить, годы дают знать о себе. Вэр предлагает правильный и единственно

разумный выход из создавшегося щекотливого положения: просто приступить к своим прямым обязанностям, оставив решение всех возникших недоразумений на потом. Я, как биолог и ксенолог, вряд ли буду вынужден ломать голову над причинами неожиданно быстрого прогресса меритцев. Может, это вообще окажется ненужным для решения стоящих передо мною задач. Рюон, искусствовед и культуролог, также может не встретиться с настоящими трудностями. Однако вам, Вэр, надлежит быть особенно внимательным. Илвин, конечно, в самом тяжелом положении. Я предлагаю каждые три часа устраивать пятиминутные дискуссии. Докладывать наиболее интересные результаты своей работы и возникающие предположения, пусть даже самые нелепые.

— Согласен. Расходимся? Пора отдохнуть.

— Подождите, Рюон, — Илвин нырнул в свой саквояж, повозился там и вскоре вылез, держа в руках охапку маленьких коробочек с ремешками. — Это колсы. С их помощью в любой момент мы будем знать состояние каждого из нас. Лучшее средство коллективной связи. Наденьте все. Кстати, Рюон, как вы догадались, что местные детально обследовали нас?

— Как? Я, собственно, не имел за душой ничего определенного. Просто мне предложили блюдо, которым я потешил свое чревоугодие единственный раз, но удовольствие запомнил на всю оставшуюся жизнь. Вам, видно, тоже предложили нечто неординарное?

— Да, — согласился Илвин, — но я сейчас же, как только добрался сюда, очистил желудок. Впредь буду питаться исключительно собственными запасами. Жаль, что прихватил с собой мало воды — даже для утоления жажды ее не хватит, не говоря уж об омовении. До завтра.

Придя к себе, Вэр почувствовал, до чего его вымотал последний разговор. Соорудив себе фруктовый коктейль, вышел на лоджию.

Стояла ночь. Дождь, обещанный Марком, давно прошел. Тепло-красный полумрак пытались рассеять три луны, у края горизонта напоминало о себе второе, ночное солнце. Осушив бокал, Вэр вернулся в спальню и повалился на кровать. Спать, сейчас надо спать. Кто-то пискнул в углу — он не закрыл за собой дверь на лоджию. Но писк был таким уютным, домашним, что Вэр, вспомнив заверения Марка, решил не вставать, не выгонять ночного гостья и с облегчением закрыл глаза. Спать.

Начало

Проснулся Вэр легко, посвежевшим и полным сил. Вгляделся в табло колса. Ровный синий цвет датчика Лонренка показывал, что тот еще спит. Рюон бодрствовал. Сигнала от Илвина не было, но тревога за него покинула Вэра, как только он вспомнил, какой защитный кокон тот сооружал вокруг себя. И в самом деле, когда Вэр делал обязательный комплекс утренних упражнений, Илвин связался с ним, пожелал доброго утра и предупредил, что его колс по «известной причине оглох», но сам он, Илвин, периодически будет давать знать о себе.

Наскоро позавтракав, Вэр сел за рабочее место.

Вчера Илвин высказывал напрасные сомнения — Вэр захватил с собой не только собственного электронного секретаря, но и полный комплект специальных программ, чрезвычайно удобный в пользовании. Наладка его фактически сводилась к установлению различий между местными принципами кодировки данных и базовыми, наиболее распространенными в Содружестве. Каждая община обязательно вносит что-то свое, полная стандартизация баз знаний никогда не обеспечивается. И здесь Вэра ожидало несколько сюрпризов, легко, однако,

поддавшихся разрешению.

Без труда закончив вводную часть, Вэр активизировал поисковые программы с заданием выявить области данных, на обращение к которым был наложен запрет. Все эти запечатанные места, составляющие ничтожную часть меритского Информатория, удалось достаточно быстро очертить.

Помимо ограничений, введенных меритцами специально для инспекторской группы и которых так опасался Илвин, Вэр ожидал столкнуться с информационными запретами, наложенными по этическим соображениям. Во многих случаях данные, раскрывающие истинное положение отдельных людей в обществе, по местным обычаям считались конфиденциальными. Доступ к ним разрешался лишь узкому кругу специалистов, обязанных не раскрывать профессиональных тайн, как, например, врачи должны скрывать ставшие им известными интимные стороны жизни больных. Здесь Вэр не обнаружил специфических запретов. То ли их не было вовсе, то ли сказался уровень доступа, установленный ему, он не стал выяснять. Все устраивалось как нельзя лучше.

Время шло. Несколько раз выходил на связь Рюон. Он, лучше освоив меритский Информаторий, смог подсказать несколько удачных приемов вызова данных. Лонренок, проспав до полудня, также включился в работу, но что он делал, Вэр так и не понял. Илвин периодически извещал, что жив и здоров.

День прошел незаметно. Когда Вэр закончил настройку рабочих программ, на связь вновь вышел Рюон. Он сообщил новости. Марк на некоторое время покинул их — где-то произошло нечто такое, что потребовало его личного присутствия. Лара напоминала о назначенной на вечер встрече, но Рюон от лица группы отказался и попросил перенести на завтра. Вэр не смог сдержаться и не выразить удивления по поводу проявленной Рюоном стойкости. Тот вознегодовал и философски заметил, что еще не все потеряно. На том они попрощались. Вэр даже обрадовался, что предстоящий вечер оказался свободным: его охватило деятельное нетерпение.

Неожиданности начались, как он активизировал программы сбора общих статистических данных.

Когда при первом разговоре Марк упомянул, что к настоящему времени меритцы освоили одиннадцать планет, у Вэра промелькнуло недоумение: зачем им столько? Всего девять тысяч человек — они затерялись бы на одной Элефантиде. Какой бы какая планета ни была, будь она даже чрезвычайно маленькой по сравнению с Землей, это всегда огромный мир, богатый и разнообразный, климатические пояса на любой вкус, высокие и не очень горы, обширные равнины, бескрайние моря. Зачем дублировать эту бесконечность одиннадцать раз?

По меркам Галактического Содружества Элефантида была необитаема. Те две сотни людей, что затерялись на ней, никак не подходили под объединяющий термин «население». Фактически такая же картина оказалась и на прочих планетах меритцев. В отличие от Элефантиды, другие обитаемые планеты в целом не отличались комфортом как среда обитания человека. Самая неистовая планета, Колар, к удивлению Вэра была отведена под детские учреждения. Помимо активных сейсмических процессов и дикой, постоянно бурлящей атмосферы, множество представителей флоры и фауны Колара были смертельно опасны для человека.

Меритцы осваивали новые планеты явно не из-за боязни открытого космоса — каждый третий из них постоянно находился вне обитаемых планет. Не было видно и никаких объективных экономических причин столь бурной космической экспансии.

На каждой планете меритцев был сооружен Технический Центр, объединяющий все производственные мощности и способный выпускать все, что только можно было себе представить. При этом, как смог убедиться Вэр, абсолютная экономическая независимость каждого мира была намеренно достигнута, а не сложилась в результате случайности или недостаточной организованности.