Магнифит
Шрифт:
Стук в дверь. Ну наконец-то принесли. Он уже думал, что обманут, а ведь жена, можно сказать, отдала последние деньги за них. Да и вещи не дешевые сами по себе. Он отворил дверь. Женщины сонно смотрели вполглаза на порог. В дом вошли двое мужиков и на своих плечах принесли два ковра, облокотив их к углу.
Когда они ушли, Кнара все-таки встрепенулась и подошла к мужу.
– Думаешь правильно, что купила их? Что-то мне все равно кажется, что это бесполезно. – сказал Роберт.
– Роб, лишними не будет. Я бы тут все обвесила, бог знает, чем угодно, лишь бы Талия
– Они хоть красивые?
– Посмотреть не разрешили, да они и единственные были. Привезли прямо с границы. Видимо там дела совсем плохи. Продают, что видят.
– Ну давай раскроем один.
– Только тихо. Пусть Талия спит.
Роберт положил руку на один из ковров и толкнул его. Ковёр упал плашмя на пол, издав человеческий стон. Роберт и Кнара встали, как вкопанные, у ковра. Звук был отчетливый. Они точно его слышали. Роберт принялся разворачивать ковёр и увидел в нем мальчика. Кнара от увиденного вскрикнула так, что проснулась Талия. Это был Лев Розари. Еле дышавший. Он лежал, хрипел и смотрел на них обоих. Талия подбежала к матери и схватилась за её ногу, поглядывая на Льва. Лев посмотрел в её зеленые глазки и пухлые щеки. У неё было темно-каштановое каре. Никого прекраснее чем она, он не видел. Находясь на пороге смерти, он влюбился с первого взгляда в её тревожный взгляд. И передумал уже умирать.
Роберт рывком приблизился ко Льву, взял его за плечи и приподнял к себе. Лев был не в силах держать даже шею – его голова свисала назад, а изо рта еле вырывался хрипящий стон.
Роберт стал его трясти.
– Парень! Слышишь меня? – Лев немного собрался с силами, приподнял голову и посмотрел на него. – Ты меня понимаешь? Как ты сюда попал?
Лев стал что-то говорить своим хрипящим голосом, но буквы тонули в словах от голода и душевной боли, будто слезы внутри стремниной залили всю гортань.
– Отец… – вдруг его глаза резко вспыхнули, выпучились и врезались в Роберта, – сестра… другой ковёр… ковёр.
Роберт сначала и не сразу понял, что он хочет сказать; но Кнара друг воскликнула: «Робер, в другом ковре!» Они оба схватились за него и положили рядом со Львом, стали разворачивать и увидели Элю.
– Девочка… – нежно проговорила Кнара. – Маленькая, красивая… посмотри, Роб, совсем как наша Талия.
Эля открыла свои ореховые глаза, и в них будто влажный месяц сверкнул. Такой живой красоты был оттиск её глаз, сразу проникший в души Роберта и Кнары.
– Роберт, надо их обоих в постель и накормить чем есть. Быстрее! – скомандовала она.
Роберт по очереди поднимал их и клал на раскладушки. Кнара их укутывала тем, что попадалось под руку. Талия пыталась помогать суетившейся матери. Кнара поставила на печку кастрюлю с варёной картошкой. Она была дородной женщиной с сильными руками, нежной кожей и собранными черными волосами.
– Ну вот, могу даже размять её, чтобы легче пошло. Талия, налей молока по стаканам, пусть пока остынет немного.
Она стала бегать вокруг детей. Они не спали, их веки дрожали, а глаза пытались сноваться по всей комнате. Кнара все пыталась
– Какой волос у тебя красивый. Какая девочка аккуратная вся. Не одно мужское сердце разобьешь. Вырастишь красавицей, да? А глазки какие. – Эля ей улыбнулась, и Кнара ещё пуще заулыбалась её красоте. – А как тебя зовут?
– Её Эля зовут. – вдруг сказал Лев, у него немного стали появляться силы.
– А тебя как зовут? – спросил Роберт.
– Меня Лев.
– Откуда вы? – резко спросил Роберт.
Кнара сразу зашипела на мужа.
– Роберт, сейчас не время!
– Подожди, я должен знать.
– Мы из Красного города.
– Как вы оказались в ковре?
– Наш отец нас в них положил.
– А где сейчас ваши родители?
Лев задумался.
– Я не знаю. Папа положил нас в ковёр и сказал, чтобы молчали, потом были звуки, потом я почувствовал, что меня подняли… а потом не помню.
– Роберт, оставим их?
– Даже не знаю. Девать мне их некуда. Но мы не прокормимся в таком количестве. Пока пусть остаются, потом посмотрим.
– Да? – повернулась Кнара к Эле. – Поживём вместе? Молчаливая такая, улыбаешься мне и все.
– Она немая. Не разговаривает совсем и не слышит. – предупредил Лев.
– Немая? – задумчиво проговорил Роберт, резко повернув голову к окну.
Будто сам себе Роберт задал этот вопрос. Сумерки сгущались, отбрасывая красные квадраты от заката на тёмные стены. На потолке дёргалось жёлтое пятно от печки. И вдруг зазвенел монотонно колокол на площади. Роберт и Кнара встрепенулись, подняли головы, глазами бегали по квартире, будто искали призрака в комнате. Они замерли, будто хотели увидеть само пространство. Колокол все звенел.
У Кнара выступили слезы.
– Роберт, это он. Это он!
Роберт с корточек ринулся, взял дубленку и выбежал из квартиры. Кнара занервничала, дала дочери наказ, чтобы не отходила от Льва и Эли, и, накинув куртку, побежала за мужем.
Люди стали стекаться к базилике с радостными возгласами. Роберт выбежал на улицу в одной рубашке, держа дубленку в руке, сжимая её. Он бежал по замёрзшей грязи. Хрустя ногами по палым листьям, заиндевевшим и съёжившимся. Он окунулся в общую толпу людей, ведомых колоколом. Добежав до площади, люди стали создавать полукруг в окрест колокола.
Добежав, Роберт стал всех расталкивать, чтобы войти в круг. Люди его пропускали, завидев через плечо. У него быстро билось сердце. Ноздри раздулись. Руки устали и ныли. От частого дыхания горечь поселилась в горле. И вот он выскочил в центр. И только сейчас заметил: люди замолчали, колокол перестал звенеть. А перед ним стоял священник, держа за руку мальчика. Священник начал говорить.
– Я привёл Корнеида Магнифита, хозяина этих земель, где Роберт Магнифит, кто мне скажет?
На этот вопрос позади священника раздался жуткий смех мужчины. Он стоял прямо на паперти базилики.