Магнолия Паркс

Джесса Хэйстингс

— То есть ты с ней не спал?

Его челюсть напрягается.

— Спал.

— Когда?

Его взгляд становится мрачным.

— Паркс.

— Сегодня?

Би Джей отводит взгляд. А я смотрю на него, чувствуя предательство больше, чем хочу, больше, чем должна. Он подавлен. Он подавлен, потому что расстроил меня. Это наш древний танец. Почти ритуал. Возлагаем нашу любовь на алтарь.

— Паркс, — начинает он.

Я пренебрежительно качаю головой.

— Нет, я все понимаю, у меня был парень, — замираю, сердито глядя на него. — Хотя подожди, никого у меня не было.

Он

выглядит виноватым.

— Паркс.

— Но будет, — обрываю я его.

Челюсть Би Джея сжимается. Обеспокоенно и раздраженно.

— Магнолия.

— Магнолия? — я прерываю его. Он почти никогда меня так не называет. — У меня что, неприятности?

Он тянется ко мне, держит за руки, пытаясь удержать близко .

— Паркс, ты ведешь себя нелепо.

Я отталкиваю его и впиваюсь возмущенными глазами.

— Не прикасайся ко мне этими руками.

Я осознаю, что мир вокруг погрузился в тьму, но в плохом смысле. В комнате все смотрят на нас.

Бокалы не звенят, официанты не подают закусок, — все затаили дыхание. Где-то в углу стоит Перри, который вот-вот упадет в обморок от всей драмы. То, что происходит между мной и Би Джеем, когда всё вокруг словно исчезает, может звучать романтично (связь, прореченная звездами, два человека, которые могут так сосредоточиться друг на друге, что мир вокруг просто перестает существовать), однако публичные ссоры — это первые полосы прессы для таких, как мы.

Мне на мгновение становится неловко от всех взглядов. Начинаю переживать, что именно им удалось услышать?

Я поворачиваюсь на каблуках, иду как можно дальше от него, и тогда комната снова оживает.

Подхожу к бару, беру бокал шампанского и выпиваю его, затем беру ещё один, чтобы немного выпить.

— Хорошо поговорили? — спрашивает Генри.

Я выпиваю шампанское залпом.

— Фантастически.

6. МАГНОЛИЯ

Проснувшись на следующее утро, я почувствовала себя потрепанной. Я переворачиваюсь к тумбочке, молясь Господу, чтобы пьяная я (мягко сказано) оставила трезвой я (утрировано) стакан воды.

Оставила, благослови ее Господи.

Вообще не помню, как добралась домой. Я хотела, чтобы Би Джей был тем, кто довез меня, но его нет в постели, так что это не он. Давненько я не просыпалась без него. Он часто оставался у меня ночевать, так что теперь мне странно просыпаться самой.

Хотя на самом деле мне всегда не нравилось, когда Би Джея нет рядом, — мы были вместе так долго, любили друг друга до исступления, что его

отсутствие вызывает у меня дискомфорт. Би Джей также не может оставаться один, поэтому я знаю, что если он не со мной, то он с кем-то другим, а эта мысль слишком тяжела для утра.

Не могу сдержаться и задаю себе вопрос: он пошел домой с Таурой? Наверное, да. Обычно так и происходит. Мы проводим слишком много времени вместе, сближаемся друг с другом, начинаем бояться. Он будет трахаться направо-налево, а у меня скоро появится парень. Би Джей, скорее всего, будет его ненавидеть, как и я, и тогда наши отношения снова придут в норму.

Знаю, «в норму» — это относительное понятие. Обломки двух разбитых сердец могут соединиться только друг с другом.

Дверь спальни распахивается, и входит Марсайли, неся поднос с едой и чайничек. Она громко ставит поднос на прикроватный столик, специально так, чтобы я почувствовала последствия похмелья. Я раздраженно смотрю на неё, а она улыбается.

— У кого-то голова, видимо, очень болит, — говорит Марсайли.

Я собираю пряди и перекидываю их на плечо, потом сама наливаю себе чай, как нормальный человек. Мне больше нравится, когда Луиза приносит мне завтрак. Она действительно подает его.

— Что ж поделаешь, — смотрю на нее нежно. — Не всем же стоять в углу во время презентации нового аромата своего работодателя, не так ли?

Она закатывает глаза и искоса смотрит на меня.

— «Бархатное искушение».

Я поднимаю руку, чтобы унять ее.

— Прошу, не начинай.

Марсайли невольно вздрагивает. Затем дверь моей комнаты снова открывается. Заходит Би Джей с подарочным пакетом от Chanel.

Черно-белая рубашка с изображением зодиаков от Valentino, черные рваные узкие джинсы от Purple Brand и черно-кремовые Old Skool Vans.

— Послушай, Паркс, мы...? — потом замолкает, заметив Марсайли, и широко ей улыбается. — Марс.

— Би Джей, — она закатывает глаза, — ты что, не оставался на ночь?

Он ослепляет ее улыбкой.

— Решил дать тебе выходной. Не хочу, чтобы эти хмурые морщинки так и остались на твоём личике...

Я бросаю на него раздраженный взгляд. Она снова закатывает глаза так, что кажется, у неё началась головная боль, и затем уходит.

— Кажется, я немного умилил Марс, — глядя ей вслед, комментирует он.

(«Совсем нет», — отвечает та, не оборачиваясь.)

— Итак, — он бросает на меня виноватый взгляд. — Прошлая ночь была веселой...

— Прошлая ночь и день? — спрашиваю я, сведя брови кверху. — Молодец, как много успел.

— Я не это имел в виду, — вздыхает Би Джей и проводит руками по волосам.

На самом деле это странно. Сексом он занимается постоянно (уж слишком) и может вспоминать об этом, когда пожелает, чтобы разгневать меня, однако не любит, когда что-то комментирую я.

— Ненавижу ссориться с тобой, Паркс, — говорит мне.

— Так не ссорься, — пожимаю плечами, ожидая, когда он уже даст мне тот проклятый пакет.

— Ничего не могу поделать, — отвечает, и мой взгляд останавливается на его губах.