Магнолия Паркс

Джесса Хэйстингс

Я поднимаю подол своего платья и игриво смотрю на него.

— Хорошая попытка, — отвечаю и отступаю на безопасное расстояние до Августа Уотерхауса.

Одна из восходящих музыкальных звезд Лондона. За последний год пять раз был первым в топе Великобритании.

Гас чуть старше меня. Ему где-то тридцать. Долгосрочная, заслуживающая внимания и недосягаемая влюблённость Перри, а также очень милый и немного мудрый человек. Он работает с моим отцом.

— Гас, — я улыбаюсь. — Как приятно тебя видеть. Не знала, что ты придёшь.

—

Твой отец притащил меня сюда, — он указывает на моего отца, который стоит в углу комнаты с Марсайли, оба кажутся недовольными из-за того, что им пришлось переться сюда.

Я фыркаю.

— Он мог по крайней мере сделать вид, что поддерживает её. Мама хоть притворялась, что ей понравилась эта ужасная песня, которую он написал для Дуа Липы в прошлом году.

— Эй! — Гас смотрит на меня с укором. — Я тоже участвовал в её создании.

Я издаю неловкий звук.

Гас тихо цокает языком.

— Я должен был догадаться, что ты будешь здесь, Паркс, — Томми, возможно, даже вышел бы из дома на целых двадцать секунд.

Несмотря на то, что мне льстит мысль о том, что я могла бы заставить Тома Ингленда ненадолго покинуть дом, я всё равно слегка хмурюсь, сама не замечая того. Просто это все так грустно...

Том — лучший друг Гаса. Несколько месяцев назад от аневризмы головного мозга умер его брат. Это произошло довольно неожиданно.

— В общем, — пожимает плечами Гас. — Слышал, что твой разрыв прополоскали во всех газетах.

Машу рукой в воздухе.

— Как и всегда.

Он смеется.

— Вижу, ты принимаешь удар по-геройски.

— Очень легко справляться с расставаниями, когда встречаешься исключительно с мудаками.

Он засмеялся.

— Возьму на заметку.

— Гасси, — насмешливо обращается отец, хлопая его по спине. — Рад, что тебе удалось придти. Магнолия, — он наклоняется, чтобы чмокнуть меня в щеку. Я разрешаю.

— Харли, — киваю ему, холодно улыбаясь.

Он закатывает глаза, и они с Гасом обмениваются взглядами и мыслями о том, что иногда со мной несколько тяжело, а потом Уотерхаус замечает перспективного рэпера, с которым хотел бы работать, и, извинившись, отправляется к нему.

— Дорогая, послушай, — отец скрещивает руки на груди, потому что мы не умеем нормально общаться друг с другом. — Есть один писательский ретрит, на который я должен поехать. Где-то в забытых сельских местах Америки...

— Звучит ужасно, — киваю я.

— Честно говоря, мне это не особо нравится, дорогая. Я пытаюсь уговорить их провести его здесь, но они хотят тихое, уединенное место. Может, предложишь что-нибудь?

Во-первых, хотя мне неприятно это признавать, я довольна тем, что он спрашивает моего профессионального мнения. Добиваться одобрения отца — это ужасное клише, знаю, но для меня это такая редкость, что, когда это случается, испытываю настоящий восторг.

— Хммм... — рассуждаю вслух. — Heckerfield Place

в Хэмпшире?

Он качает головой.

— Если я о нем слышал, значит, оно слишком известно.

Сжимаю губы.

— В общем, знаешь что? Несколько недель назад в Toms Holidays открылось небольшое поместье.

Он кажется озадаченным.

— Возле The Towans? — я пытаюсь объяснить.

— О-о-о, — он кивает, заинтересовавшись.

— Его называют Farnham House. Я еще там не была, но планирую съездить. Красивое место, они пригласили одного из су-шефов из Le Gavroche. Отличный спа. На воде, шикарное место. Но о нем еще мало кто знает, так как он только что открылся, так что...

Он наклоняется и целует меня в щеку, что на этот раз раздражает меньше.

— Идеально, дорогая. Спасибо.

И уходит.

— А что за артист? — кричу я ему вслед.

— Что? — он оборачивается.

— Артист. С которым ты работаешь.

— Ах, — кивает он, — как же его зовут? Этот твой...

Я растерянно смотрю на него.

— Ну, ты знаешь, — он непонятно показывает что-то на лице, — с этим...

— Пост Мэлоун? — я пытаюсь угадать.

— Точно,— отвечает, прежде чем уйти.

Перри и Пэйли наконец приходят. На нем приталенный бархатный пиджак с атласной отделкой цвета жженого апельсина и брюки из черной шерсти и мохера от Kingsman, а на ней королевско-синее мини-платье с бархатной отделкой, сборками и многослойной юбкой из тафты от Molly Goddard.

— Это был Гас Уотерхаус? — спрашивает Перри, глядя ему вслед. — Я его обожаю. А он меня? Я хорошо выгляжу? Мне стоит поговорить с ним?

Я считаю ответы на пальцах.

— Да, это был он. Да, я знаю. Думаю, пока нет... Но ты хорошо выглядишь. И, конечно, поговори с ним, — я выхватываю бокал шампанского из его рук и выпиваю залпом

Пэйли радостно смотрит на меня.

— Ты отлично выглядишь. Что за платье, обалдеть!

И хоть я уверена, что ее мнение, как лучшей подруги, немного предвзято, но все равно на седьмом небе.

— А где же звезда этого вечера? — спрашивает Пэйли. — Нам стоит пойти поздороваться?

Я пренебрежительно машу рукой.

— В последний раз, когда я ее видела, она и виконтесса Хинчингбрук пытались сделать селфи с павлином. Перья повсюду — но ни одна из них не умеет обращаться с птицами.

— Какая связь между павлином и «Бархатным искушением»? — Перри задает очень логичный вопрос.

Я сжимаю губы.

— Еще никогда в жизни я так сильно не стремилась знать ответ.

— Итак, — Пэйли рассматривает присутствующих, — где твой парень?

— Не знаю, — вздыхаю я, — мы договорились встретиться здесь, — я делаю паузу. — То есть какой еще парень?