Магнолия Паркс
Шрифт:
Мой дедушка встал, чтобы пригласить бабушку на танец, через минуту Би Джей тоже протянул мне руку. Когда я приподнялась, миллион крошек посыпалось с моих ног, и он залился хохотом, а потом притянул меня в свои объятия (обожаю, когда Би Джей так делает) и начал танцевать так, как умеют только мальчики из состоятельных семей (взрослея, они посещают множество торжественных мероприятий и королевских свадеб). В тот вечер он закружил мое сердце в ритме вальса.
Обычно, когда я просыпаюсь рано, я говорю ему, что это связано с желанием порефлексировать, хотя на самом деле просто любуюсь им. Думаю, он и является той прекрасной составляющей моей жизни. Боль, если вы не знали, также может быть прекрасной.
Я
— О чем думаешь?
— О Билли.
Он устало потирает глаза и слегка улыбается.
— Люблю ее.
Признание, о котором на самом деле идет речь, зависает в воздухе.
— Я тоже.
Би Джей натягивает темно-синие зауженные спортивные штаны с хлопкового джерси и с репсовая тесьма от Thom Browne, — другие штаны, не те, в которых он спал, но не стоит придавать этому значение — у него здесь не так уж и много одежды, всего лишь ящичек. Или два. Или три. Это даже не его ящики, а мои, в которых — ради удобства — я разрешаю ему хранить кое-какие личные вещи: спортивные штаны, футболки, нижнее белье и тому подобное, а также «Ombre Leather» от Tom Ford, который я определенно никогда не распыляю на свою подушку, если он не остается на ночь. И еще, думаю, стоит упомянуть, что в этих ящиках я также храню свой этикеточный принтер, так что на самом деле они почти не его. В общем, он накидывает футболку, я надеваю ночную рубашку, и мы вместе спускаемся к завтраку.
Моя семья собралась за обеденным столом. Все присутствующие подвели взгляды.
— Би Джей, — говорит мой отец, отрываясь от своей миски с асаи и кивая ему один раз.
— Би Джей, — улыбается мама так, будто она не седьмой день подряд видит его за завтраком.
— Би Джей, — произносит Марсайли совершенно другим тоном. Наша Марс не любит давать второй шанс.
Обиженная, я сажусь.
— Вы что, меня не замечаете?
Сестра насмехается: — Наоборот — видим даже то, чего не хотелось бы. Это нижнее белье?
— Нет, Бриджит. Это было бы очень неуместно.
Бриджит указывает на меня.
— А это...
— Если честно, эта рубашка довольно привлекательна, Бридж, — комментирует Би Джей, и я чувствую себя немного удовлетворенно, но, кажется, Марс это раздражает.
Отец смотрит на Би Джея, делая вид, что ему не нравится этот комментарий.
Если бы мы были детьми, Би Джея бы напугал этот взгляд, но он стал самым дерзким сукиным сыном в любой комнате, поэтому он просто улыбается ему в ответ. Он нравится отцу, хоть тот иногда ведет себя так, словно Би Джей ему не по нраву. Наверное, считает, что он, как отец, должен делать вид, что не одобряет парня, с которым спит его дочь (хотя между нами ничего и нет). Несмотря на то, что формально мы спим вместе. Однако его сложно назвать отцом, хотя он и является им биологически.
— Харли, — сдержанно улыбаюсь ему, — как твоя поездка?
— Магнолия, — обращается он и вздыхает. — Я уже не раз просил тебя называть меня «папой».
— А я тебя неоднократно просила вести себя как папа, но что имеем, то имеем, — я подчеркиваю комментарий ослепительной улыбкой, а Би Джей пинает меня ногой под столом, как бы говоря: Замолчи.
— Магнолия, — Марсайли бросает мне тот же взгляд.
Отец раздраженно ерзает.
— Поездка прошла хорошо.
— С кем ты работал?
Харли тянется, чтобы взять половинку маракуйи.
— С Чэнсом.
—
— Чэнс Постмен, — закатываю глаза. — Рэпер такой, дура.
— Следи за словами, — Марс закатывает глаза.
Марсайли — единственный взрослый человек, которого я знаю. Она маленькая, худенькая шведка, которая однажды победила Джону в армрестлинге. Она яростно защищает и проявляет агрессивную материнскую заботу, что оказалось полезным на протяжении многих лет, так как в нашей семье в целом наблюдался недостаток практического родительского подхода. И материнского, и отцовского. Если бы я их оценивала, то поставила бы им кучу двоек, что я часто и делаю. Моя мать могла спокойно отправиться на девичник, который длился бы неделю, с Ферги (бывшая королевская особа, а не участница группы Black Eyed Peas). Что касается моего отца, он, вероятно, пропустил несколько важных моментов в моей жизни, потому что был с Black Eyed Peas.
Бушка шаркая, ставит передо мной тарелку борща.
— Прошу прощения... — я смотрю на нее как на сумасшедшую. — Это атласный халат за две тысячи фунтов, украшенный перьями.
Моя бабушка — эмигрантка из России. Ей примерно пятьсот тысяч лет, ее рацион составляет белуга и маринованные овощи. Мама привезла Бушку сюда на свадьбу, чтобы та погостила, а она как знать, почему не захотела вернуться назад.
Мой дядя Алексей заботится о ней гораздо больше, чем когда-либо заботилась моя мама. У него и его семьи есть комната, готовая для нее в его доме на Остоженке. Там хорошо… жилой комплекс «Noble Row» с видом на Кремль и Храм Христа Спасителя. Но она остается с нами. Она не хочет ни в дом престарелых, ни в реабилитационный центр, поэтому Марсайли каждый день заставляет Бушку заниматься разными делами для стариков, чтобы та не торчала дома в рабочие часы, потому что Бушка пытается участвовать в сессиях написания отцом песен. Она клянется, что приложила руку к написанию хита «One Direction».
— Тебе это на пользу, — она указывает на тарелку и садится рядом.
— Это отвратительно и очень опасно для моего здоровья.
Она мрачно смотрит на меня.
— Ты стыдишься быть русской?
— Я не стыжусь быть русской, — нежно похлопываю ее по руке. — Я родом не из России. Ты из России. Я из Кенсингтона, — перевожу взгляд на маму, потому что нуждаюсь в ее помощи, но она занята тем что строит глазки Би Джею. Да разве можно её за это винить? Его причудливые губы этим утром уж слишком пухлые, будто его целовали всю ночь, хотя на самом деле это просто его рот, и я сильно кусаю клубнику.
Би Джей ловит мой взгляд, улыбаясь.
— Все в порядке, Паркс?
Игнорирую его.
— Это наше достояние, — говорит Бушка, опасно подвигая тарелку ближе ко мне.
— Холодный свекольно-говяжий бульон — наше достояние? — вмешивается Бриджит.
Отец не сводит взгляда с телефона, но кривится.
Бушка утвердительно кивает.
— Плюс секретный ингредиент, — подмигивает она.
— Водка, — объясняет Марсайли. — Вдруг это была какая-то большая тайна, то давайте сразу все проясним.
— О, классно, — говорит Би Джей, пробуя суп, — это как русская версия «Кровавой Мэри».
Он делает глоток, затем одобрительно улыбается Бушке и показывает большой палец вверх. Когда она отворачивается, он беззвучно кривится. («Говядина», — шепчет хриплым голосом.)
— Итак, — Марсайли прокашливается, — видела вашу фотографию в газете утром.
— Ох, — говорю я. — Я выгляжу красиво?
Бриджит закатывает глаза.
— Потому что только это имеет значение...
— Очень изысканно, дорогая, — кивает мама. — Декольте выглядит потрясающе. Однако на этой неделе надень что-нибудь без рукавов.