Макамы

аль-Харири Абу Мухаммед аль-Касим

Перевод В. Борисова

Забидская макама

(тридцать четвертая)

Рассказывал аль-Харис ибн Хаммам:

— Когда по дороге в Забид [231] пересекал я пустыни едва проходимые, был со мной мой невольник любимый. Этого юношу вырастил я и воспитал, обучал его и на путь прямой наставлял. Вел он себя примерно, служил мне верно, не ошибался, во всем угождал, желанья мои предупреждал. Не мудрено, что был я привязан к нему всей душой и, куда бы ни ехал, всегда его брал с собой. Но в Забиде губительница-судьба унесла моего раба. Проводил я носилки его погребальные дорогой печальной и целый год ничего не ел и невольника нового брать себе не хотел.

231

Забид —

город в Йемене на прибрежной равнине.

В одиночестве было трудно, тяжко и скудно; захотелось мне вновь обрести покой, и решил я утраченную жемчужину жемчужиной заменить другой. Попросил я забидских работорговцев:

— Подыщите такого, что мне по вкусу придется — пусть он будет красивый, расторопный, красноречивый, из тех, кого благородные люди вскормили и обучили и лишь по бедности с ним расстаться решили.

Они обещали дружно добыть невольника, какого мне нужно: взялись за дело, один другого живее, и клялись отыскать его поскорее. Месяцы шли, друг друга опережая, полнолунья ущербами сменяя, но торговцев я понапрасну ждал: гром их обещаний ливня мне не послал.

Когда я увидел, что просьбы мои забылись или торговцы забывшими их притворились, я подумал: «Не всякий, кто отмеряет локтями [232] , отрезает тоже локтями, и лучше всего чесаться собственными ногтями».

Решил на других я больше не полагаться и сам на рынок стал собираться: приготовил монеты и того и другого цвета [233] , пришел на рынок, попросил невольников мне показать и цены назвать. Тут подошел ко мне человек, закутанный покрывалом, которое рот и нос закрывало, юношу он за собой тащил и такие стихи говорил:

232

Локоть (зира) — мера длины, распространенная в средние века на мусульманском Востоке. Величина ее колеблется от 48,875 до 83,31 см.

233

…монеты и того и другого цвета — т. е. и золотые (динары) и серебряные (дирхемы).

Раба ученого купите у меня, Он взор ласкает, красотой пьяня, Приказ он понимает с полуслова, И льется речь его, ручьем звеня. Хозяину всегда он верен свято: Велишь — не побоится и огня! Он вытерпит и холод и лишенья, Судьбу свою за это не кляня, Он служит господину бескорыстно И не седлает лживости коня, А если ты ему доверишь тайну — Он умереть готов, ее храня. В стихах и в прозе равно он искусен, А в жаркой битве — тверже он кремня! Клянусь, что, если бы не бедность злая, Пришедшая, достаток мой сменя, Его и за богатства всех Хосроев [234] Не продал бы до Судного я дня!

234

Хосрой — см, примеч. 136 к макаме 19.

Говорит рассказчик:

— Когда я увидел стройность юноши, его красоту и лица чистоту, поразило меня его совершенство, показался он мне обитателем сада блаженства [235] . Я сказал себе: «Если он человечьего рода, то несомненно — самой высокой царской породы!»

И спросил у невольника, как его звать, не для того, чтоб имя его узнать, — мне захотелось испытать, будет ли блеск его речи блеску лица под стать и даст ли его произношение уму усладу и утешение. Но не услышал я от него ни слова — ни горячего, ни холодного, ни благородного, ни простонародного. Я сказал, отвернувшись:

235

…обитателем сада блаженства — см. примеч. 151 к макаме 21.

— Что ж в нем хорошего, если он дара речи лишен!

Юноша рассмеялся, гордо тряхнул головой и звонким голосом ответ продекламировал свой:

Хоть я молчал, не разжимая губ, Ты зря со мной несправедлив и груб! Ты спрашивал об имена моем? Изволь: я — Юсуф, Юсуф ибн Якуб [236] . Открыл завесу я перед тобой — Пойми слова мои, коль ты не глуп.

Говорит рассказчик:

— Стихи его сердце мое растопили и разум пленили. Я заслушался юношу красноречивого и не вспомнил про Юсуфа Правдивого [237] , скрытым смыслом

стихов не был я озабочен: хотелось мне очень поскорей о цене осведомиться и с хозяином его сговориться. Я думал, что дорого он запросит, потому что юношу так превозносит, и даже был готов заплатить — до того захотелось мне его купить, и я до крайности удивился, что владелец невольника не дорожился. Он сказал:

236

Юсуф ибн Якуб — герой 12-й суры Корана, излагающей вариант библейской истории об Иосифе Прекрасном, проданном братьями в рабство.

237

Юсуф Правдивый — см. примеч. 236.

— Если будет цена невысока и сумма невелика, ты увидишь в этом божье благословение и почувствуешь к юноше расположение. Я хочу, чтоб этот невольник был душе твоей мил, чтоб ты его полюбил. Хочешь двести дирхемов [238] за него отдать — всю жизнь меня будешь добром поминать!

Я деньги с радостью заплатил, считая, что сделку удачную заключил. Но, одетый в легкомыслия платье, я не подумал, что за дешевое всегда мы дорого платим. Время настало расставаться — старику с невольником распрощаться. Ливнем невольник стал слезы лить и хозяина прежнего корить:

238

Дирхем — см. примеч. 34 к макаме 4.

Ужели меня продаешь ты сейчас, Чтоб скудных припасов пополнить запас?! Ужели твоя справедливость допустит, Чтоб я от печали и горя угас?! Измучен я страхом, терзаем тревогой, И слезы потоками льются из глаз! Ты часто меня подвергал испытаньям, Советы мои принимал ты не раз; Приманкой служил я тебе на охоте И с крупной добычей являлся подчас; Опасности мне покорялись послушно — Тебя ведь не раз я от гибели спас! Скажи, разве я от войны уклонялся И не был святым для меня твой приказ? Я ложь не подмешивал к чаше беседы И стадо на поле обмана не пас! Во мне ты не видел грехов и пороков, И дружба моя — драгоценный алмаз! А совесть позволит ли друга отбросить, Как старый и рваный ненужный палас? Ужель униженья теперь я достоин И только товаром кажусь я для вас? И ты почему не сберег моей чести, Как я сберегаю твой тайный рассказ? Ты вспомни царей, торговавших Сакаби [239] , — Ведь каждый встречал неизбежный отказ! Так лошадь ценили! А ты человека Позорно на рынок привел напоказ! Скажу я: какого сгубили героя, Прекрасного духом без всяких прикрас!

239

Сакаби — имя быстроногой лошади, принадлежавшей бедуину из племени темим, который дорожил ею настолько, что не хотел продавать ее никому ни за какую цену.

Говорит рассказчик:

— Когда хозяин прислушался к его стихам и внял его удивительным словам, стал он так горестно вздыхать, что начали все вокруг рыдать. Потом он сказал:

— Этот невольник мне как родной сынок, словно моего сердца кусок! Если б мой дом не был теперь пустым, если б от очага моего поднимался дым, я бы не выпустил его из гнезда, пока не закатится жизни моей звезда. Видишь, как он кручинится от разлуки, как от горя кусает руки? Люди благочестивые добры и мягки душой, всегда они выполняют милосердия долг святой. Ради Аллаха, печаль ты мою развей, обещая расторгнуть сделку по первой просьбе моей. Не считай это трудным и не сердись — ведь об этом есть достоверный хадис [240] : «Если кто, раскаявшись, недействительной сделку признает, ошибки его Аллах недействительными считает».

240

Хадис — предание о словах пророка по тому или иному поводу или о поступках его в той или иной конкретной ситуации.

Сказал аль-Харис ибн Хаммам:

— Я дал ему обещание — стыдно было бы отказать, но про себя подумал, что сделку не стану ни за что расторгать. Притянув к себе юношу, старик его крепко поцеловал и, обливаясь слезами, сказал:

Ты терзанья и страхи, мой друг, укроти, Постарайся душе утешенье найти. Быть недолго тебе у чужих взаперти — Не промедлят верблюдицы встречи в пути! Взор надежды к всевышнему ты обрати!

Потом он добавил: