Макамы

аль-Харири Абу Мухаммед аль-Касим

Жадный любви не дождется, скупому купить себе славу не удается. Нет, умен только тот, кто щедро добычу свою раздает и если одаривать начинает, то град даров своих не прекращает. А поистине благороден лишь тот, у кого из рук поток золотой течет, от кого ты ни разу не услышишь отказа.

Тут Абу Зейд замолчал, присмирев, надеясь, что щедрые всходы даст его обильный посев. Вали тоже молчал — он поджидал: польется еще вода или весь источник старик исчерпал и даст ли искры его огниво, разжигая огонь ушам и умам на диво. Абу Зейд не понял причины его молчания и замедления подаяния. Заговорил он, гневом пылая, на ходу стихи сочиняя:

Не презри мудреца за то, что босиком Явился он к тебе голодным бедняком! Согбенного нуждой надежды не лишай — Молчит он пред тобой иль остр он языком. Просителю

прости назойливость мольбы, Того, кто смят бедой, одаривай добром. Ведь пользу лишь тогда богатство принесет, Коль славою оно тебе украсит дом. Кто славу покупал за щедрые дары, В убытке никогда тот не бывал потом. И умному простят стяжанье благ земных, Коль щедростью своей к богатству он влеком. Стремясь творить добро, прими высокий сан — Так славу обретешь ты собственным трудом, И во сто крат сильней, чем амбры аромат, Хвала свой аромат распространит кругом. Но скупость никогда не встретится с хвалой, Как страусу вовек не встретиться с китом [269] . Да, кто раскрыл ладонь — снискал любовь людей, Но добрых слов никто не скажет о скупом! Скупец найдет предлог подарка избежать, За то клянут его и поминают злом. Убогому блага без счета расточай — Пусть будет он смущен даров твоих дождем. И торопись, пока превратности времен Не изогнут тебя уродливым крючком. У каждого из нас изменчива судьба, Ей долго не бывать в обличий одном.

269

…как страусу вовек не встретиться с китом — т. е. как не встретится никогда сухопутное животное с морским.

— Прекрасно! — воскликнул вали, когда Абу Зейд замолчал наконец. — Теперь скажи, откуда ты родом и кто твой отец.

Абу Зейд прищурился с легкой насмешкой и ответил стихами, ни минуты не мешкая:

Об отце не пытай — мужа ты испытай, А потом прогони иль наперсником сделай. Если сладко вино — то не все ли равно, Что отцом его был виноград недозрелый?

Сказал рассказчик:

— Его красноречия небывалая сила вали вконец покорила. Растрогался он старика печальной судьбой и, как близкого родственника, усадил его рядом с собой. Потом казначея в сокровищницу послал и столько подарков принести приказал, чтобы отныне гордо влачился длинный подол старика, чтобы ночь без забот показалась ему коротка. И ушел Абу Зейд с набитой мошной и веселой душой. Вышел я за ним по пятам и пошел по его следам. Ушли мы из дома вали туда, где чужие нас не видали и не слыхали. И тогда я сказал:

— Удача сопутствует тебе: наградил тебя вали дарами, вняв твоей слезной мольбе.

Абу Зейд просветлел и просиял, Аллаху всевышнему пышно хвалу воздал, и, плечи с достоинством распрямляя, сказал он, гордости своей не скрывая:

Кто успех оплатил благородством родителей, Кто — делами, которыми хвастаться нечего; Мне ж успех подарили не предков достоинства, А ученость моя и мое красноречие!

И добавил:

— Горе тому, кто с адабом незнаком, и достоин похвал, кто его добывает упорным трудом. Так, возбудив во мне восхищение, он ушел и покинул меня в огне огорчения.

Перевод А. Долининой

Оманская макама

(тридцать девятая)

Рассказывал аль-Харис ибн Хаммам:

— С тех пор как щеки мне покрыл пушок и стал кудрявиться мой лобок, возымел я к странствиям неодолимую страсть, в далекие страны мне захотелось попасть. По степям и пустыням, не слезая с верблюжьей спины, в долины спускаясь и поднимаясь вверх,

на холмы, готов был без устали ездить я от жилища к жилищу и от пепелища к пепелищу, посещая места известные и глухие, на пути встречая источники свежие и колодцы сухие, устремляясь в дорогу вновь и вновь, пока ноги махрийских верблюдов [270] не стопчутся в кровь и пока не сотрутся копыта быстрых коней, истомленных усталостью долгих путей.

270

Махрийские верблюды — см. примеч. 128 к макаме 19.

Наконец надоело мне по пустыням скакать — я задумал Оман [271] повидать. Выбрал я надежный корабль, погрузил на него припасы: тюки с товарами, дорожные сумы, воды и пищи запасы; с тревогой в душе взошел на корабль, в неразумии себя упрекая, Аллаха моля о спасении и обеты ему давая.

Тьма ночная окутала небеса; мы приготовились поднять якоря и поставили паруса. Но неожиданно наших ушей достиг с берега громкий крик:

— О вы, идущие в море со страхом или без страха согласно воле Аллаха! Хотите я буду вашим проводником и поведу вас верным путем, от опасностей оберегая, от мучений дорожных избавляя?!

271

Оман — область на юго-востоке Аравийского полуострова, омываемая Аравийским морем.

Мы ответили:

— Хорошо, пусть сияние твоих знаний светит нам впереди, как верный друг, нас верным путем веди!

Незнакомец спросил:

— Возьмете ли вы попутчика, не обремененного грузом тяжелым, но наделенного нравом веселым? Займет он места немного, а в его пропитании положитесь на бога.

Мы решили, что просьба для нас легка и не жаль нам куска для проводника. Он же, взойдя на корабль, возопил:

— О всевышний, сей корабль от бед сбереги, от опасностей в бурных морях нам помоги! Доводилось мне слышать от ученых мужей, что всевышний в премудрости своей именует невеждами не тех, кто знаний не получил, а тех, кто незнающих плохо учил.

Известно нам от пророков заклинанье чудесной силы, многих оно спасло от могилы. Заклинание это я не стану от вас скрывать — не в моих привычках молчать. А вы словам моим усердно внимайте, хорошенько запоминайте, поступайте согласно заветам пророков святых и учите тому же других. Заклинанье сие — талисман отплывающих в море, охраняет владеющих им от погибели в бурном просторе. В дни потопа владел им наш праотец Ной [272] — так он жизнь сохранил и себе и животным, которых он взял с собой. В истории этой нет ни слова обмана, чему свидетельством служит известная сура Корана [273] .

272

В дни потопа владел им наш праотец Ной… — вариант библейской истории о Ное и потопе изложен в суре 11 Корана.

273

…известная сура Корана — см. примеч. 272.

Вслед за историей Ноя поведал наш спутник речистый много других историй, затейливых и цветистых. И словами всевышнего закончил ловко: «Плывите в нем, во имя Аллаха его движение и остановка» [274] .

А потом, вздохнув глубоко, как влюбленный, страстью своей утомленный, или верующий, в молитве склоненный, он сказал:

— По воле господней корабль я буду вести, от бед охранять в пути и помогать вам полезным советом — Аллах мне свидетель в этом!

Продолжал аль-Харис ибн Хаммам:

274

Плывите в нем… — Цитата из Корана (сура 11, ст. 43).

— Все внимали ему, восхищенные, красноречием упоенные, а сердце мое наконец подсказало разгадку того, что тьма ночная скрывала. Я сказал:

— Заклинаю тебя Аллахом, который любой обман обнаружит, — признайся, ведь ты Абу Зейд ас-Серуджи?

Он ответил:

— Ты прав, нетрудно было о том догадаться — ведь за тучами солнце не может долго скрываться.

Свет радости душу мою озарил, я счастливый случай благословил. Надул паруса нам попутный ветер, и в море вышли мы на рассвете. С ясного неба солнце светило приветно, и время в пути бежало для нас незаметно. Другу старому был я так рад, словно в руки попал мне несметный клад. Как жаждущий, который не может напиться, я не мог с Абу Зейдом наговориться.