Максим Дегтярев
Шрифт:
Как полицейские играют в злых и добрых, так гражданские — в интеллигентов и хамов. Поскольку Говард не собирался менять свое амплуа (например, он опять попытался поздороваться с эолийцем за руку), я подобрал, что осталось. Не здороваясь, я сел на той стороне стола, за которой обычно сидели эолийцы. Когда Аграбхор начал представлять и представляться, я махнул рукой:
— Бросьте, все равно не запомню.
Говард шепотом попросил меня держать себя в руках. Свита Аграбхора попросила своего босса, видимо, о том же.
Эолиец начал рассказывать мне, почему он, такой умный, догадался, что я у него что-то взял. Я ничего не отрицал,
— Не что-то, а кого-то.
— Простите, — сказал он с напряжением, — наверное, я плохо говорю на вашем языке. Вы о роботах говорите «кто» или «что»?
— «Что»…
Нет, думаю, пусть торопится забрать Кухрума, пока мы его якобы не раскусили. Я выкрутился:
–… если робот сломан или не говорит по-нашему, и «кто», если он исправен и дает показания. Кстати, ваш нововавилонский прекрасен.
Я видел, как напряжение мгновенно спало с их лиц. И оно снова появилось, когда я выдвинул им свой план: они возвращают нам Мореля, мы с Говардом летим на их корабле за «Скаутом», по возвращению они получают Кухрума, удлинитель к нему — в подарок.
— Какие гарантии, что вы выполните обещание? — спросил Аграбхор.
— Мы остаемся у вас в заложниках. После завершения экспедиции наши люди обменяют Кухрума на нас.
Рилльдадт влез с предложением:
— Нельзя ли что-то одно: либо «Скаут», либо Морель?
Аграбхор посмотрел на него, как на идиота. Я заверил их обоих:
— Ваши слова абсолютно не значат, что Морель действительно у вас. Абсолютно. Но я вот что подумал. Не могли бы вы, в довесок к Морелю, вернуть нам и Вилли Дорка?
— Кто это? — спросил Аграбхор, снова преисполненный хладнокровия.
— Вы должны хорошо его помнить. Он был телеоператором в «Круглосуточных новостях», снимал вас на базе «Рукав Персея-19». Потом вы договорились с ним разыграть сцену с похищением вашей ДНК. На самом деле ДНК принадлежала ему. По какой-то причине вам захотелось, чтобы все думали, что ваш генофонд идентичен человеческому. Когда его мошенничество раскусили, Вилли исчез. Не хотите помочь нам его найти?
Он пожал плечами:
— Не понимаю, о чем идет речь.
— Ладно, забыли. Оставляем Мореля и «Скаут».
Говард шепнул мне на ухо, что он боялся, что я отправлю его с эолийцами одного. Я шепнул в ответ, что полетел бы один, но не знаю, как выглядит «Скаут».
— Мы сообщим вам о нашем решении, — сказал Аграбхор.
–Да, — сказал я, — было бы странно держать нас в неведении.
Мы встали. Я увел Говарда прежде, чем он успел опять подать руку.
Все наши личные приборы мы оставили в флаере, поэтому, только добравшись до машины, я узнал, что ДАГАР согласился на наше предложение, и Долорес в эту минуту стартует с базы. Кухрум остался на попечении курсантов, которые пообещали не выдергивать его из сети и не заставлять мыть пол в карцере.
Мы нашли кафе неподалеку от штаба ДАГАРа, в нем подавали буррито по-эолийски, и было запрещено курить. В тот момент, когда мы делали заказ, Долорес с перепуга грохнула ПУПСом какого-то низколетящего кита.
53
25.05, зона Эола
За месяц заключения Рош Морель сменил две комнаты одинакового белого цвета. Первая была каютой в Д-корабле — просторной, но без иллюминаторов. Существо в
У него не было ни календаря, ни часов, и он потерял ощущение времени. С определенной периодичностью ему приносили пищу — теплую мягкую субстанцию без вкуса и запаха — и воду. Организм принимал субстанцию без неприятных последствий. Морель предположил, что пищу приносят четыре раза в сутки, и таким образом вел учет дням. Примерно на пятый день заключения экран на столе засветился, и голограмма эолийца попросила Мореля ответить на несколько вопросов. Морель в это время дремал на кровати, и не сразу понял, откуда идет звук. Сонными глазами он посмотрел на экран, затем прошел в ванную и сполоснул лицо. Вернувшись в комнату, он сказал, что у него тоже есть вопросы.
— Задавайте, — сказал эолиец.
— Где я нахожусь?
— На одной из планет Эола.
— Почему вы меня здесь держите?
— Вы находились на корабле, который вторгся на нашу территорию и предпринял в отношении нас враждебные действия.
Откуда-то им было известно, что он перебрался на базу со «Спрута». Проследили его «Фэлкон»? Но в нем мог лететь кто-нибудь другой.
— То есть я что-то вроде военнопленного? — спросил Морель.
Эолиец обдумывал ответ несколько секунд.
— Вы должны ответить на наши вопросы.
— Это я уже слышал. Нельзя ли мне получить комнату с окном? И календарь с часами. У меня режим дня нарушается, и голова не соображает. С больной головой я не смогу толком отвечать на вопросы.
— Комната останется этой. Календарь и часы вам принесут.
Экран погас. Прошло две минуты, и в комнату вошел робот — двухметровый, человекообразный тип, похожий на средневекового рыцаря. Он поставил на стол импортные часы-будильник-календарь. Морель обрадовался, увидев, наконец, первую «человеческую» вещь. Календарь показывал стандартную синхронизированную дату: 28-е апреля. Прошло меньше времени, чем он думал. Но это понятно — дни здесь тянулись бесконечно.
На экране снова возник эолиец.
— Готовы выслушать вопросы?
— Можно чаю? В горле пересохло.
Все повторилось, за исключением того, что робот на этот раз приволок не часы, а стакан с красно-коричневой жидкостью. Она действительно оказалась чаем, хотя и не лучших сортов.
— Итак? — спросил эолиец.
— Когда меня отпустят?
— Сейчас я не уполномочен об этом говорить.
— Могу я связаться с нашим посольством?
— Нет.
Было бы правильно, размышлял Морель, отказаться отвечать, пока ему не дадут переговорить с послом. Но ему самому очень хотелось поговорить. Во-первых, он устал от многодневного молчания, во-вторых, его разбирало любопытство. Многие миллионы его соплеменников согласились бы побывать на Эоле хотя бы в плену. Если его скоро отпустят, то следующего случая может и не подвернуться. Сколько в галактике осталось пиратов, готовых враждовать с Эолом?