Малакай и я
Шрифт:
— Снова воспоминание? Ты трогаешь свой шрам, только когда они на тебя находят.
Она заметила? Я забыл, что по большей части так и было.
— Я в порядке. Готова?
Она кивнула.
— Прости, что я так долго.
Я бросил взгляд на часы... я простоял тут в оцепенении больше получаса. Поэтому и ненавидел узнавать точное время. Как только узнавал, сразу понимал, сколько проиграл в битве с собственным разумом.
— Малакай.
— Да. — Я взглянул на нее. — Поразмыслив, я решил ограничиться кофе...
—
— Да.
— Хорошо. Я возьму велосипед. Я бегаю только под угрозой смерти.
— Подожди, что? — просил я, провожая ее взглядом к велосипеду. — Под угрозой?
— Ага. — Она села на велосипед и наклонилась в одну сторону. — У нас в Нью-Йорке есть суперспособность. Мы просто расставляем руки и внезапно колесница приходит в движение и несет тебя, куда душа пожелает.
— Ваш сарказм зафиксирован.
Она улыбнулась и оттолкнулась.
— Поймай меня или...
— Или?!
— Или я разбужу тебя в три часа ночи просто ради прикола!
Я знал, что она шутит. Тряхнув головой, я побежал за ней по дороге, а она привстала над сидением и крутила педали так сильно, как только могла, что ветер врывался в ее каштановые локоны.
Вот так просто я снова забыл о своем шраме.
ГЛАВА 11. ХОРОШИЕ ЛЮДИ
МАЛАКАЙ
— Там сзади все нормально? — Я обернулся и увидел, что Эстер смотрит на меня. Она налегала на педали со всей силой, когда я начал догонять ее, и вот спустя двадцать пять минут мы добрались почти до окраины города, и ей дышалось намного тяжелее, чем мне. — Ты, кажется, недавно говорила, что я не в форме?
— Как тебе удается почти даже не вспотеть?
Она остановилась у обочины.
— Я часто бегаю, и обычно намного дальше.
И намного быстрее, но не нужно было ее этим расстраивать.
— С каких пор? С момента моего приезда ты был отшельником. В городе тебя называют горбуном из Нотр-Дама.
Я смотрел на нее растерянно, так, что она ошибочно подумала, будто я оскорблен, поэтому добавила помягче:
— И я сказала им, что это очень грубо и что у тебя всего лишь простуда.
— Меня не задело.
— Уверен? — Она оперлась на руль, пристально вглядываясь в меня. — Потому что хоть рот и говорит «мне все равно», на лице написано «какого черта?».
— Как проницательно. Но и лицо, и рот, как он есть на лице, говорят именно это: мне все равно. Я просто сбит с толку тем, что люди считают диснеевскую версию горбуна каноном. Виктор Гюго — единственный, кто верно записал одну из наших историй.
Она открыла рот и взглянула на меня карими глазами, готовыми сорваться в слезы.
— Это тоже был ты?! —
— Да. Серьезно. Поэтому я и не задет.
Да и как можно? Я на самом деле был горбуном из Нотр-Дама.
— Вообще-то в студии Дисней меня обидели больше. Они полностью изменили историю, закончив ее счастливо, но счастливый конец там даже не для Квазимодо, а для Феба де Шатопер, из-за кого на самом деле повесили Эсмеральду. А он не спас ее, хотя мог. Вместо этого он смотрел, как она умирает, и женился на своей невесте, с кем он и был все время. Вот кого Дисней сделали ее настоящей любовью. Горбуну не может достаться красавица, потому что он по-прежнему монстр, хоть и хороший парень, поэтому взамен он получает овации города. Ему не нужен был город, ему была нужна она. Поэтому к черту Дисней и их долго и счастливо.
— Ну, хорошо, — прошептала она, слезая с велосипеда, чтобы идти рядом со мной. Теперь я был недоволен. Я не хотел заканчивать разговор так неуклюже, но... Я терпеть не могу этот фильм. Я не могу вынести его насмешку.
Думаю, она погрузилась в мысли. Стала тихой. Она молчала; было слышно только, как вертятся колеса у велосипеда. По этой причине я и людей не любил — они не понимали. Никто не понимал... кроме нее. А я не мог попасть к ней.
В городе мы прошли мимо полицейского участка. Там на парковке стояли четыре патрульные машины, несколько офицеров пили кофе и громко смеялись. Один из них даже покраснел, и нас никто совсем не замечал, пока она не крикнула:
— Доброе утро, Коби! Доброе, Бу!
Все резко повернулись. Один из них — Коби или Бу — подался вперед, чтобы разглядеть нас, потом улыбнулся и поднял в приветствии стаканчик с кофе. Он был намного старше остальных.
— Доброе утро, Эстер!
— Идешь сегодня на праздник? — прокричал другой.
Эстер кивнула.
— Ага. Я приду!
Первый показал ей «класс» большим пальцем, а тот, кто моложе, выкрикнул:
— Доброе! Ты вчера собиралась встретиться с Джоанной?
— Черт! — Эстер готова была сорваться с места. — Она уже сходила к своей невестке? Кто-нибудь смог ей помочь?
— Да, говорят...
Я перестал слушать. Невестка? Джоанна? Пит? Коби и Бу? Кто все эти люди, и как она так близко с ними сошлась?
Бип.
Бип.
Подъехала еще одна патрульная машина и остановилась прямо за нами. Изнутри на нас смотрел знакомый блондин со своей притворной улыбкой, его имя я не мог вспомнить. Рядом с ним сидела рыжеволосая женщина офицер, чей нос был весь в веснушках.
— Привет, Дэвид. Привет, Мерфи.
Отлично, еще какие-то имена.