Мальчик, который шагнул в вулкан
Шрифт:
— Как ты?
— Я? Я в порядке.
— Где твоя семья?
— Мама и дети в подвале… Что происходит?
— Не знаю. Пойдем.
Ребята на секунду обнялись и побежали за ворота. На соседней улице шел бой — трое мужчин из форпоста, неуклюже управляясь с непривычно длинными мечами и отступая шаг за шагом, сражались с пятью или семью пришельцами. Вокруг них трещали горящие дома и деревья, а гигантские цветы склоняли бутоны, корчились и опускались к самой земле. Внезапно один из разбойников бесследно исчез. Его товарищи прекратили наступление, с опаской оглядываясь по сторонам. Еще один замотанный в темные одежды воин выронил меч и схватился за шею — высунувшиеся из пламени руки тянули его в пылающее окно дома. Не успев ничего сделать и оцепенев от ужаса, его соратники смотрели, как торчащие из проема ноги бьются в смертельной агонии. Минуту назад уверенные в себе и предвкушавшие
«Лови!» — крикнул он Олину и аккуратно бросил сверток вниз.
Опешивший Олин успел подхватить внезапный подарок — им оказался завернутый в тряпки младенец. Малыш медленно моргал и слабо хныкал — видно было, что он успел надышаться дыма. Олин передал ребенка Эои и подошел поближе к стене дома. Внезапно входная дверь с грохотом вылетела на мостовую и Чендеру выбежал на улицу, жадно вдыхая воздух и неся на руках лишившуюся чувств женщину. Положив свою ношу на землю и кивнув ребятам, Чендеру сделал несколько глубоких вдохов, схватил кувалду и запрыгнул в пылающее окно дома напротив. Олин отдал ребенка подоспевшему патрулю защитников поселка во главе с Дородо и потянул Эои прочь.
Пробежав несколько улиц, ребята остановились, раздумывая что делать — посреди перекрестка стоял, плача и закрывая лицо ручками, мальчик лет пяти. Вокруг него светили фонари, а с соседней улицы доносились крики ожесточенной схватки. Двинувшись было к малышу, Олин встал как вкопанный. Из полумрака соседней улицы на перекресток, стуча когтями, медленно вышла огромная похожая на статую кошка матового черного цвета. Мальчик перестал плакать, рассматривая невиданного зверя. Манурит медленно подошел к ребенку и повернул голову, взглянув на него неподвижными каменными глазами. Затем отвернулся и продолжил свой путь. Борющийся со страхом и любопытством малыш вытянул руку и коснулся холодного матового бока живой статуи. Детская ладошка скользнула по гладкой поверхности — Манурит, не оборачиваясь, исчез в сумраке переулка.
Олин выдохнул, провел по лицу ладонями, аккуратно подбежал к мальчику и отвел его в сторону. Взяв ребенка за руки с двух сторон, Олин и Эои отправились дальше. Они прошли несколько поворотов и приблизились к Говорильне. Из-за угла дома не было видно, что происходило на площади, но разговоры были слышны хорошо:
— Последний раз спрашиваю, где мальчишка-маг?
— Я не понимаю, о чем вы говорите! Почему вы мне не верите? Я никогда не обманывал Шра!
— Да, ты поработал на славу — продал все секреты Отонского королевства, какие мог. Ты и самого себя бы продал, если бы кто купил!
— Вот видите, мы уже почти договорились!
— Похоже, он ничего не знает. На вышку его!
— Нет! Постойте, прошу вас!
Звуки борьбы сменились предсмертным хрипом. Олин выглянул из-за угла: несколько разбойников поспешно удалялись прочь, а на вышке дозорного в петле висел мертвый Монто. Его лицо побагровело, вытаращенные глаза застыли, а пухлые руки беспомощно болтались, выпустив висящий на поясе кожаный кошелек.
Ян Серовски почти целый час сидел в темноте, сжимая голову руками и заставляя себя не сорваться и не начать колотить в стены кулаками.
Тьма обступала со всех сторон и, казалось, старалась задавить его своей массой. В памяти отчетливо всплывали изуродованные лики смерти из злосчастного лесного видения. Еще чуть-чуть и они готовы были материализоваться, обдав его волной леденящих воплей. Ян начал паниковать и терять
Наконец, чтобы отвлечься, он встал и начал аккуратно ходить по комнате-чулану. Глаза привыкли к темноте и Яну удалось разглядеть многое из того, что пылилось здесь уже не первый год: каменные формы для заливки металла с канавками в виде мечей и плугов, лезвия кос, ржавые гвозди, колеса от телег и лошадиную сбрую. На дальней стене он заметил небольшую дверцу. Подойдя поближе, Ян услышал по ту сторону стены слабое звяканье. Дверь на удивление легко приоткрылась и Ян застыл в удивлении, глядя в щель. В большом подвале пахло сыростью и было темно — под потолком слабо мерцало несколько закопченных масляных светильников. Среди бесформенных сооружений из глины по форме и размеру напоминавших палатки, по земляному полу бродили сгорбленные грязные человечки ростом с семилетнего ребенка. Их покрытые морщинами и заросшие бородами лица были давали понять, что это были вполне взрослые мужчины. На шеях у этих странных одетых в лохмотья людей виднелись стальные ошейники, а руки были грязными и огрубелыми от тяжелого труда. Карлики слонялись туда-сюда, волоча за собой по полу прикованные цепями к стальным браслетам молоты. Те, у которого не было молотков, поддерживали размеренный ритм стуча браслетами на запястьях. Ян сглотнул и потихоньку прикрыл дверь.
Из цеха с горнилом донеслись звуки потасовки и Ян замер, вслушиаясь в голоса. Кираноф с несвойственными ему заискивающими нотками в голосе просил о чем то нескольких мужчин:
— Пожалуйста, уходите, здесь никого нет!
— Это и так ясно, что нет. Я спрашиваю, где мальчишка-маг? (послышался звонкий удар по лицу и тихий стон).
— Я же за вас, вы забыли? Я выковал ваши мечи! И еще сотни мечей для славной армии Шра.
— Не морочь мне голову, старик. Твои мечи тебя не спасут! Где вы прячете мальчишку?
— Я не знаю, правда не знаю! Маг его прячет!
Раздался грохот — кто-то швырял кузнеца по всему цеху:
— Пожалуйста, пощадите! Мне здесь не доверяют, они подозревают, что я продаю вам оружие… Мне не говорят ничего.
— Так, ясно. Ну-ка, что здесь у нас. О, какие угли. Выжгем ему глаза. Держите его!
— Не-ет! Хорошо, хорошо, я скажу! Я скажу вам все.
Кираноф тяжело дышал, прислонившись к стене с дверью в чулан:
— Его увезли из поселка, как только вы напали. Пока мы говорим, его везут в королевской карете на юг. Кони устали после пути из Янвана, идут медленнее обычного. Вот, все. Вы довольны?
— Как думаете, он не врет?
— Вроде кто-то из наших говорил, что видели необычную повозку у форпоста. Вся блестела…
— Тогда вперед! Бросьте его.
Когда шаги агрессоров стихли, кузнец встал на ноги и вышел наружу, чтобы удостовериться в том, что они ушли. Вернувшись, он подождал несколько минут и звякнул замком, открывая дверь в чулан:
— Вот же ублюдки, будь они трижды прокляты! Ты тут как?
— Нормально.
— Выходи, они ушли. Собрали всех, кого наши не перебили.
— Спасибо, что не выдали меня.
— Не за что, ох-ох, теперь буду хромать неделю…
Кираноф присел рядом с Яном на скамью из грубо тесаного бревна и вытер разбитый кровящий нос рукавом. Заметив, что Ян с беспокойством поглядывает на дверь в чулан, кузнец прищурился:
— Видел карликов, да?
— Кто это?
— Мои работники. Без них я бы успевал в три раза меньше.
— Это что, рабы? Я слышал, что в южных землях рабство считается преступлением.
— Это не рабы. Я расскажу тебе, все как есть, а ты не болтай об этом, идет? Эти ребята — потомки первых работников, которых мой прадед поселил у себя в кузнице. Как то раз он отправился в западные земли, на переговоры с какой-то военщиной Империи Туннар. Так вот, благодаря природному любопытству он узнал то, чего лучше бы и не знать. Династия Ламар, которая правит этой страной уже не первый век — людоеды. Представляешь? Приличные с виду люди, благородное семейство. Мало того, у них оказалась целая человеческая ферма — там выращивали детей на убой, как свиней, представляешь? Эти дети доживали лишь лет до 15. Моего прадеда это так задело, что он наплевал на свои контракты, выкрал нескольких детей и привез с собой. Никому не нужны были политические проблемы, поэтому он спрятал их, кормил и поил. Дети эти не умели даже говорить, не то, чтобы писать и читать. Он научил их чему смог и они стали работать в кузнице, не выходя на поверхность, чтобы их не нашли — у них такие клейма были на лицах, как у скота. Ужас, одним словом. Потом они привыкли, выросли, у них родились дети и так пошло. Из-за того, что живут под землей, такие маленькие. Зато сильнющие.