Мальчик, который шагнул в вулкан
Шрифт:
— Они вообще не видят света?
— Да почему же! Гуляют по саду немного. Они не любят бездельничать. Привыкли к распорядку.
— Почему на них цепи и ошейники?
— Не знаю, зачем их нацепил мой прадед, но сейчас у них это наподобие реликвии. Они не хотят расставаться с ними, передают детям, беспокоятся, когда я забираю у них инструменты на починку.
— Вы не думали отпустить их?
— Они никуда не хотят уходить. Я их, собственно, и не держу. Когда они гуляют, калитка не заперта. Я порой беседую с ними. Жена им делает баню, с детишками ихними нянчится.
Ян слушал, качая головой и не зная, как правильно оценить все, что услышал. Его футболка была полностью мокрой от пота, а на ладонях виднелись катышки грязи. Кираноф, кряхтя, встал и пригласил Яна наверх.
Глава XXV.
Ян Серовски шагал по опустевшим улочкам Малована под проливным дождем, натягивая капюшон на лицо и смахивая слезы. Утреннее солнце пыталось пробиться через свинцовую пелену туч, а порывистый ветер заставлял поежиться, подкашивая стену ливня. Селяне медленно, с опустошенными лицами бродили по своим пожарищам, пытаясь отыскать уцелевшие вещи. Тут и там слышались горькие рыдания — люди, не обращая внимания на холодную грязь, стояли на коленях возле своих покойников, аккуратно уложенных вдоль дороги. Некоторые из трупов были обожжены настолько, что их невозможно было узнать. Где-то вдалеке истошно вопил маленький ребенок, а чуть поодаль на разборе завала ухал тяжелый молот. К тому времени, как Ян обошел Малован по периметру, люди медленно потянулись на Говорильню, неся на носилках или везя на телегах своих туго замотанных в ткань, окоченевших мужей, жен, детей и родителей. С вышки дозорного зловеще свисала болтающаяся на ветру из стороны в сторону веревка — труп Монто со сложенными на груди руками лежал внизу. Закутанная в черный плащ и вуаль Ши стояла рядом, судорожно дергая плечами в тихом рыдании. Одетый в теплые кафтан и штаны Чендеру сидел неподалеку, облокотившись на ручку кувалды и глядя в одну точку. Его лицо все еще было местами замазано сажей, а руки покрылись посиневшими от холода царапинами. Старейшина Соладэр с перевязанной рукой безучастно сидел в стороне, вперив взгляд в несколько покойников, лежащих рядком на его большой телеге.
Внезапно среди тихих всхлипываний и разговоров вполголоса раздался срывающийся голос. Худой мужчина с рыжей растрепанной шевелюрой показывал в сторону вновь прибывших:
— Смотрите, кузнец идет! Он во всем виноват! Он всегда был за них, они к нему по ночам ходили!
Отчаявшиеся селяне начинали шуметь, переговариваясь друг с другом и кивая в сторону Киранофа:
— Посмотрите, его-то не тронули! И дом у него целый!
— Да, целый, я видела!
Кузнец знаками показал жене стоять рядом и не приближаться к площади и взял за руку едва не взорвавшегося Ра. Сидевший на скамейке рядом с Эои, Ааи и Оду Олин быстро взобрался на пустую телегу:
— Люди, послушайте!
Его волосы растрепались по ветру, одежда была забрызгана кровью, а глаза горели. Рыжий заводила не унимался:
— Кузнец виноват во всем! Вы что, не понимаете?
Около вышки раздался грохот — Чендеру поднял кувалду над головой и с размаху ударил о мостовую, люди вздрогнули, перестали бубнить и повернулись к нему:
— Эй ты, рыжий! Заткнись уже! Я не для того тебя вытаскивал из пекла, чтобы ты тут воду мутил! Заткнись и послушай, что тебе говорят. Ясно?
— Хорошо, хорошо, ясно…
Чендеру кивнул Олину. Тот, в свою очередь, подошел к лежащему на земле парню: «Я знал Эавайну с детства — мы с ним и с другими мальчишками играли в зарослях дикой яблони вон там, на опушке с северной стороны. Я смотрю на него и не верю… Я смотрю на всех них и не верю, что их больше нет. Но я понимаю, что началась война. Большая война, какой не было уже много веков, война добра и зла, война целых народов. И мы оказались на передовой этой войны. И мы выстояли!
Наши братья и сестры, сыновья и отцы погибли не напрасно — мы выстояли, не дали себя сломить, уничтожить, сравнять с землей. Весть о том, что здесь случилось, уже разошлась по всем южным землям. Страна поднимается на свою защиту, чтобы повторить наш подвиг. Давайте же почтим память наших близких, сохранив достоинство и единство — все то, что мы защищали этой ночью и за что отдали жизни все эти люди! Я готов достойно встретить новый день, а вы?»
Люди закивали, захлопали в ладоши и шумно поддержали оратора, смахивая выступившие слезы. Пришедший в себя от речи Олина старейшина Соладэр вышел на середину и принялся объяснять
Ян снял влажную куртку, сбросил насквозь мокрые кроссовки и с наслаждением присел на мягкие подушки в комнате с большим зеркалом. Легкий аромат пряностей и древесины был настолько уютным, что хотелось лечь, закрыть глаза и валяться неизвестно сколько. Энор разжег камин и за приготовлением пищи рассказал Яну о нападении на Совет двадцати одного. Тот, в свою очередь, вкартце описал события прошлой ночи. Старый маг сидел, задумчиво глядя в стену:
— Знаешь, я видел его глаза. Он стоит, расставив руки, и взгляд такой спокойный… Ни разу не видел его таким раньше. Мне кажется, он добровольно ушел на покой. После разговора с тобой, он понял, что его миссия выполнена, что в тебе вся надежда на победу в этой войне. Он понял, что сделал для победы максимум — помог тебе хотя бы немного понять свой путь. Он давно жаждал покоя, он очень устал жить, бороться со своим заклятием и заботиться обо всех этих людях. Он отдал тебе все, что мог. И ушел, лелея надежду.
— Он рассказывал мне вещи о себе, о которых почти никто не знает…
— Это потому, что он видел в тебе освобождение. Свободу от ноши жизни, которая уже давно тяготила его. Я был его другом, мы с ним подолгу беседовали, изводя порядочные порции нгванна. Он ушел в тяжелые времена.
— Я не могу поверить, в то, что происходит. Все это так ужасно — из-за меня гибнут люди. Так много людей!
— Не вини себя. Они гибнут не из-за тебя, а по злой воле других людей. Давящая вина, равно как и горящая в сердце ненависть — твои злейшие враги. Они будут сковывать тебя, не давая идти по нужному пути. Из-за них все твое будущее великое путешествие и все, через что ты уже прошел, может оказаться напрасным.
— Я понимаю. Но мне трудно не думать об этом.
— Еще бы…
— И все-таки. Почему я? Почему я в друг оказался этим Героем-из-Ниоткуда? Будто не нашлось у вас достаточно порядочного человека, которому можно было бы доверить Силу Леса.
— Я ждал, что ты об этом спросишь. Будь я на твоем месте, я бы уже давно всем надоел с этим вопросом. Мы все всегда ждем четких и конкретных ответов на свои вопросы. Если человек отвечает в общем или слишком приблизительно, нам кажется, что либо человек не знает ответа, либо пытается его скрыть. Но я отвечу тебе очень приблизительно, потому что не знаю точного ответа. Я лишь чувствую, улавливаю причины, которые кроются в глубинах Мироздания и ускользают в веках, отделяющих нас от Предсказания. Каждый из нас, родившихся в Великолесье — так или иначе его часть. Мы созданы в этом мире, значит мы его часть, верно?
— Так.
— Часть не способна вместить Целое. Силы Леса — это все его энергии, накопленные за тысячи лет. Это Целое. Ты — не из нашего мира, ты не его часть. Понимаешь?
— Понял. Но в нашем мире огромное количество парней…
— Да-да, я помню вторую часть вопроса. Здесь сложнее… Я могу лишь предполагать. Если честно, будь я на месте Мироздания… ха-ха… вот так сболтнул… ну, в общем ты понял… Я бы тоже выбрал тебя или такого как ты.
— Ого, я особенный!
— Дело в свойствах твоей личности. Такому как ты хочется доверять. Во-первых, ты спокоен и трезво мыслишь, не смотря на столь юный возраст. Нет суетливости, ты стабилен. Даже когда ты срываешься, быстро приходишь в норму. Человек, подобный тебе, способен спокойно принимать взвешенные решения и держаться их. Во-вторых — ты скромен и лишен завышенного себялюбия. Собственная персона не заслоняет тебе мир. Это очень важно для человека, которому, пусть и временно, доверена такая невероятная мощь. В-третьих, ты способен к состраданию. Может быть из-за твоего прошлого или еще из-за чего, но ты способен увидеть чужую боль и сопереживать человеку. Для тебя добро и зло — это не абстрактные элементы большой игры, а жизнь, в то время как люди — не персонажи, а живые личности. Такому человеку трудней начать играть чужими жизнью и смертью. И, наконец, ты умен — стараешься понять суть вещи, а не легкомысленно пропустить главное. Примерно так.