Мальчик, который умел летать

Рихтер Гала

Я не могу бросить друга.

Стараясь не смотреть на яйцо, тяжело встаю, опираясь о стенки гнезда. Подхожу к краю и прыгаю.

Догнать птицу в полете невозможно. Я чувствую, себя как будто снова передвигаюсь на костылях. Как калека. Стараюсь лететь, не упуская ее из вида, но она то и дело пропадает за скалами.

Она останавливается и начинает кружить над какой-то расщелиной. Внизу небольшая речка и каменистое плато. Гарпия начинает снижаться. Я слышу крик Тимура.

Перед глазами

на мгновенье темнеет. Я вдруг понимаю, что собирается сделать гарпия. Похоже на то, как будто видишь фильм, а на самом деле будущее или даже чужие мысли. Это как мои сны, только еще реальнее.

Она огромная. Но и Тимур — немалая добыча. Убить его в воздухе не получится, значит надо кинуть на землю и прикончить.

Я не знаю, что делать. Нет. Знаю.

Бросаюсь к ней, набирая скорость до предела. Волосы мешают, путаются и я мимолетно даю себе зарок постричь их сразу же, как мы вернемся в Казань. Ветер такой же холодный, как и днем, но мне жарко.

В руке у меня подобраный камень. Я не долетаю до гарпии совсем чуть-чуть и целюсь ей в глаз. У меня раньше хорошо получалось. Валерка говорил, что это потому что внимание сосредоточено.

У Тимура белое как мел лицо, но я стараюсь на него не смотреть. Гарпия вроде как озадачилась. Она и вправду громадная, каждое крыло метра по три. Когда она бьет ими, чтобы не упасть, меня едва не сбивает потоками воздуха.

Замахиваюсь. Руки у меня сильные. Камень летит очень быстро, только ударяет не в глаз, а по клюву. Гарпия обиженно кричит и выпускает из когтей Тимура. Он падает вниз, но выравнивается в воздухе и неуклюже приземляется на выступ скалы.

На долю секунды прикрываю глаза.

Сейчас кинется. Вот сейчас.

Успеваю взмыть вверх. Тимур со своего насеста издает громкий свист. И откуда силы берутся?

Гарпия злится. Не знаю как так выходит, но я чувствую ее злость. Ей никогда не делали больно.

Люди — слабые. Люди живут в Замке Средь Миров и пытаются летать. Люди — легкая добыча. Сильный лишь старик, их учитель, но и он не ссорится с гарпиями.

Мы сами виноваты, что полезли в это гнездо. Я виноват.

А Айше в чем виновата?

Пока гарпия соображает что делать, я накидываюсь на нее сверху и пытаюсь схватить за туловище. Медного цвета перья скользят в руке. Ничего, костыли тоже скользят, справлялся.

Она изворачивается и пытается щелкнуть гигантским клювом. Я перекатываюсь, не выпуская из рук перьев.

Я чувствую страх. Ее страх.

Она дергает всем телом и заваливается на бок. Я просто взлетаю рядом, по-прежнему держа в руках перья. Гарпия клекочет, понимая, что у нее не получилось.

Ей обидно. Обидно и страшно.

Снова выравнивается. Я ложусь ей на спину, вытягиваюсь по всей длине. Ноги не дотягивают до конца туловища, она, наверное, длинней меня на метр. Крепко держу ее за перья.

— Никуда не денешься, — шепчу я ей, — Ты мне нужна, ясно?

Глупо

это, наверное. Она вряд ли меня слышит. И уж точно не понимает. Ей объяснять надо по-другому.

Закрываю глаза. Резко открываю.

Она уже не хочет никого убивать. Она лишь хочет на свободу, к своему гнезду. К своему яйцу, которое надо высиживать.

А мне надо в Казань. Надо! И я не донесу Тимура до Замка, он ранен. Выход только один.

Опустись вниз.

Я никогда раньше никому не приказывал. Странное ощущение. Как будто это и не ты говоришь, а кто-то совсем другой, сильнее. Вот Валерка мог приказать. И Леку может. Но я?

Гарпия нехотя, переваливаясь, но начинает снижаться. Аккуратно приземляется, подняв крыльями мелкие камушки и какие-то ветки.

Стой смирно. Жди.

— Тим! Сюда!

Кричу наверх. Тимур далеко, метрах в тридцати выше. Он спрыгивает и через пару секунд приземляется на каменной платформе. Почти падает и с полминуты не может встать. Одежда на спине разодрана в клочья. Гарпия издает угрожающий клекот.

Не смей!

— Залезай, — говорю я, кивая на место за собой, на спине птицы. У Тимура округляются глаза:

— Кир ты того… головой ни обо что не ударялся в последнее время? Там камни острые были, может об них?

— Лезь!

Я приказываю Тимуру. Потом мне будет стыдно. Потом. Когда мы будем в Казани, и я найду ребят. А сейчас это и не я вовсе. Кто-то другой, сильный, смелый.

Он тяжело разбегается и взлетает. Садится за мной. На его одежде кровь.

— Ну-ну, — говорит он зло, — Она что тебе, вертолетик с пультом? Сейчас как скинет нас на…й.

— Держись за меня, — говорю я тихо. Смыкаю ресницы.

Лети в Замок!

Гарпия послушно отталкивается от камня и поднимается в воздух.

Ей тяжело нести нас двоих. В одиночку, она долетела бы до Замка за час. С нами выходит все два. Тимур сначала вцепился мне в плечи как сумасшедший, а сейчас отпустил. Держится за перья, наверное.

Когда мы долетаем до Замка, выходит солнце, и он сверкает белизной в голубом небе.

— Совсем как на твоей картине, — говорю я Тимуру. Он усмехается:

— Что-то есть.

На площадке для полетов толпа народа. Как только появляется гарпия, Леку поднимается в воздух.

— Тим, — прошу я, — спустись, объясни всё.

Мы всего метрах в двадцати. Тимур немного отдохнул и уж на такой прыжок у него должно хватить сил.

— А ты?

— Я попытаюсь приземлить ее на площадку.

— Чокнутый, — говорит он. Не спорю. Псих, да. Мне уже говорили.

Тимур осторожно перекидывает ноги на одну сторону, отталкивается от туловища гарпии и взлетает. Она вздрагивает от толчка.

Кружи над площадкой.

Через две минуты площадка становится почти пустой. Приземлившийся Леку отправляет всех вниз. На платформе остаются лишь он и Тимур.