Мальчик, Который Выжил
Шрифт:
Ксюня широко раскрывает глаза, восхищённо слушает, будто впитывая каждое слово. На протяжении моего рассказа её дыхание становится тише, веки тяжелеют, и вот уже она утыкается носом мне в бок и мирно засыпает.
Я разглядываю её, мысленно хмыкаю. И не боится же. Истории ведь, мягко говоря, не для слабонервных.
Утром служанка заходит в комнату и начинает нас будить. Я не двигаюсь. Ксюня тоже. Но, видимо, наше игнорирование её не впечатляет — нас всё равно вытаскивают из кровати и тащат завтракать. Распорядок
За столом мама вдруг поворачивается к Ксюне и спрашивает:
— Ксюша, ты не могла бы спать в своей кроватке?
Ксюня кивает. Я молча пью чай, но всё понимаю — мама беспокоится. Сейчас мы дети, но со временем эта привычка может выйти боком. Подростки — это ходячая гормональная пороховая бочка. В целом, я с ней согласен.
Перед обедом в усадьбу является Евгений Евгеньевич Никулин от Юсуповых — подтянутый, аккуратный, в строгом костюме с безупречно завязанным галстуком. Мы встречаем его в гостиной. Мама поднимается ему навстречу, я тоже. Мы вежливо здороваемся, обмениваемся дежурными улыбками и садимся за стол.
Ну, посмотрим, что он предложит.
— Итак, — начинает Никулин, аккуратно раскладывая передо нами бумаги, — Ирина Дмитриевна и Вячеслав Светозарович, наше предложение следующее. Мы предлагаем фиксированный оклад — двадцать тысяч рублей в месяц, независимо от количества просмотров. Помимо этого, за каждый выпуск предусмотрена дополнительная выплата, сумма которой зависит от рейтинга ролика.
Он на мгновение замолкает, поглядев на меня:
— Съёмки будут проходить в офисе «Юсупов Медиа» в Рязани. Это современное здание в центре города, полностью оборудованное под медиа-производство. Там несколько студий, одна из них — ваша. Свет, камеры, техника — всё на высшем уровне.
Он делает паузу, выжидающе смотрит на меня, пытаясь понять, улавливаю ли я смысл. Я киваю, и тогда он продолжает:
— Вас будет ждать гримёрка — отдельная комната с диваном, зеркалом, шкафчиком для вещей и мини-баром. Перед съёмками вам предложат пройти небольшой макияж, чтобы на камере всё выглядело идеально. Вы приходите, переодеваетесь, читаете текст по сценарию, описываете оружие, которое вам подготовят — и свободны. Всё предельно просто: минимум усилий, максимум комфорта.
Я хмурюсь.
— Неть.
В комнате повисает тишина. Мама хлопает глазами, Никулин слегка подаётся вперёд, словно решив, что ослышался.
— Хм, простите. Вы отказываетесь, Вячеслав Светозарович?
Я спокойно повторяю:
— Велно. Я не хотю так, Ефгени Ефгенич.
Евгений Евгеньевич моргает, будто сбоит. Гендир явно озадачен и пытается понять, шутка это или нет.
— А как вы хотите, Вячеслав Светозарович? — осторожно спрашивает генеральный директор «Юсупов Медиа».
Я, глядя ему прямо в глаза, чётко объясняю:
— Я хотю лучшие пушки. Лазное и мощное. От огемётов
Мама всё ещё молчит. Никулин приподнимает брови, в уголке губ мелькает лёгкая усмешка.
— Даже бронетехнику?
— Дя.
— Но у нас ограниченный бюджет на канал, княжич. Снаряды дорогие. Аренда бронетехники — удовольствие не из дешёвых. А ведь нужны еще и инструкторы, чтобы обеспечить вам безопасность во время съемок. — Он разводит руками, намекая, что вопрос вроде как исчерпан.
Никулин — хороший актёр, даже лицо состроил печальное, полное сожаления. Ну, в эту игру можно играть вдвоём. Я округляю глаза, делая самое невинное выражение, какое только возможно.
— А я этово не стою? У меня отлифные плосмотлы, лазве нет?
— Конечно же стоишь, сынок. Ты стоишь всех денег мира. Правда же, Евгений Евгеньевич? — она переводит на него пристальный взгляд.
Мама у меня молодец, смекает быстро. Вся в меня!
Евгений Евгеньевич тяжело вздыхает, явно прикидывая, как выкрутиться и уговорить нас без лишних затрат.
— Конечно, Ирина Дмитриевна… — протягивает он, а затем, повернувшись ко мне, добавляет с ноткой сожаления: — Но, Вячеслав Светозарович, бюджет, увы, не резиновый.
— Кломе того, — я проигнорировал его наигранное нытьё и продолжил, — со мной должна выступять Ксюня. Иногда. По возмошности. И когдя мне нада.
Никулин моргает, словно пытаясь осмыслить услышанное.
— А ещё нада банавновый хлеб. Каждую сьемку.
Он поднимает голову, на лице искреннее недоумение:
— … Банановый хлеб?
— Дя. — Я невозмутимо киваю. — И ещё мне нада доступ к мобильнику во влемя подготовки к вызтуплениям. Но главное — это олужие. Большие пушки. Алтилелия и блонетехника.
Никулин устало смотрит на бумаги, затем разводит руками:
— Понимаю ваше желание, Вячеслав Светозарович, но повторюсь: бюджет, выделенный на канал, ограничен. Расширить его мы не можем. Десерт, мобильник — без проблем. А вот с бронетехникой… беда.
Это плохо. Видеоблог был бы для меня отличным прикрытием — официальный повод стрелять из пушек, не вызывая лишних вопросов. Никто бы и не заподозрил, что мне это нужно вовсе не ради развлечения, а для развития Атрибутики. Даже внутри моего собственного рода.
Я задумчиво поднимаю взгляд к потолку, будто там написан ответ.
— И ничего низя-зя сделать? — спрашиваю с невинным выражением лица, добавляя в голос детскую печальку.
Никулин пожимает плечами, постукивает пальцами по столу.
— Если только случится что-то, что покажет высокий потенциал вашего канала.
А вот это уже интересно. В голове мгновенно вспыхивает идея. Есть решени!
— Тагда давайте снимим двя плобных видололика. По итогам плосмотров вы лешите, стоит ли делать большо-ой бюджат. А?