Мальчик, Который Выжил
Шрифт:
В тишине, нарушаемой лишь треском огня в камине, наместник продолжает, его голос становится мягче, но в нем слышится настойчивость:
— Давай на чистоту, Матвей. Мы с тобой давно служим вместе, рука об руку. Оба хотим уберечь младшего княжича. Ведь так?
Матвей молчал, погружённый в воспоминания. Перед его мысленным взором вставал образ Вячеслава — розовощёкого, хмурого мальчугана. С каким неподдельным азартом он наблюдал за тренировками дружинников! Матвей даже специально устраивал для него рукопашные схватки, чтобы порадовать маленького
На губах Матвея мелькнула невольная улыбка. Он вспомнил, как однажды привёз в усадьбу настоящую осадную башню, одолженную у рязанских ролевиков. Впечатляющее сооружение: массивные балки, крепкие доски, скрипящие петли подъёмного моста.
Как же Вячеслав Светозарович смеялся от восторга, наблюдая, как дружинники с грохотом разносили эту махину на щепки! Его явно радовали треск дерева и летящие обломки.
Матвей выпрямился, медленно кивнув, и его густые брови слегка сдвинулись в уверенном жесте.
— Так и есть, Захар Глебович. Моя судьба проста — стоять на страже рода Опасновых.
Захар устало потёр виски и, слегка наклонившись вперёд, произнёс:
— Какой тогда смысл Семёну Светозаровичу устранять родного брата? Тем более самого младшего?
Матвей глубоко вдохнул:
— Ты и без меня знаешь ответ, Захар Глебович. Всё из-за княгини. Сыновья от предыдущих браков князя не жалуют её, тем более их раздражает, что сам князь без ума от своей молодой жены.
Он сделал паузу, будто обдумывая, стоит ли продолжать, но всё же закончил с лёгким нажимом:
— К тому же, как ты знаешь, князь Светозар уже несколько месяцев не объявлялся. Ходят слухи… что он сгинул в Туркменском Ареале.
Эти слова дались ему с заметным трудом, но он всё же произнёс их, удерживая прямой, но тяжёлый взгляд на Захаре. Тот, нахмурив лоб, медленно потёр подбородок и с негромким раздражением ответил:
— Вздор. Просто в Ареалах нет связи. Наш князь сейчас защищает границы Царства.
— Конечно, вздор, — сразу кивнул Матвей, — но Семён Светозарович мог и поверить слухам. Или не поверить, но воспользоваться долгим отсутствием отца, пока брат маленький.
Захар нахмурился ещё сильнее.
— И тогда какой смысл ему в братоубийстве? Он ведь старший княжич. Всё наследство всё равно перейдёт к нему.
— Перейдет ли? — протянул Матвей, неопределенно махнув рукой. — Возможно, дело в завещании? Если оно вообще существует. Светозар Алексеевич мог выбрать наследником любого из своих сыновей. По законам Царства наследником титула может быть только один. Но кого выбрал князь — мы не знаем. Возможно, младшего сына. Сына любимой жены…
Захар сдержал тяжёлый вздох, но его лицо стало ещё мрачнее. Брови сошлись на переносице, а пальцы сжались в кулак. Он-то как раз и слышал о завещании, но ему было неизвестно, что там написано.
— Меньше всего нам сейчас нужно участвовать в междоусобных войнах, Матвей, — сухо заметил он, опустив взгляд на бумаги на столе.
— Согласен, — коротко кивнул воевода, поднимаясь на ноги. Его фигура заслонила небольшой свет, проникающий
Захар несколько секунд молчал, его взгляд был прикован к резной гравировке на массивном столе. Затем он резко поднял голову, и в глазах вспыхнула твёрдая решимость.
— Буду говорить прямо. Надо уберечь Вячеслава Светозаровича.
Матвей кивнул, сложив руки за спиной.
— Ефрему Гунатьеву можно доверять, — сказал он после паузы, слегка наклонив голову. — Главное, чтобы у него хватало дружинников.
— Пока я наместник, для защиты княжичей люди всегда найдутся, — твёрдо ответил Захар, поднявшись из-за стола. Его голос стал жестче, а взгляд — более решительным. — Но будет ли достаточно мечей и карабинов?
Матвей переступил с ноги на ногу, словно пытаясь подобрать нужные слова. Но в итоге не нашел ничего лучше, чем сказать правду:
— Кто же знает, Захар Глебович?
Я смотрю из своей коляски, болтая ножками. Перед нами мчится огромное существо, собранное из древних обломков и проволок. Эхопёс. Его массивная голова, раньше принадлежавшая фасадной горгулье, кажется слишком тяжёлой для тела.
Какой красавец!
Я смеюсь, и мой смех вырывается наружу, заражая Ксюню. Она знает: если я не боюсь, то и ей нечего бояться. Девочка радостно гукает. Большие глаза сияют весельем, а крошечные пальцы азартно хлопают по поручням
Но дружинники явно не разделяют нашего мнения. Их лица побледнели, руки нервно тянутся к мечам. Пистолеты в кобурах остаются нетронутыми — да и зачем они? Против эхозверя, собранного из обломков статуй и руин, огнестрел бесполезен. Пули просто отскочат от камня. Только магия может его повредить. Причём, магия серьёзная.
Вдруг резкий крик псаря разрезает напряжённую тишину:
— Асура, стоять!
Зверь, уже перепрыгнувший через забор, с неохотой замирает. Его глаза — пустые, чёрные, словно воронки, — устремлены прямо на меня. Он склонил голову, будто пытается рассмотреть получше. Интерес? Любопытство? Ага, как и у меня. Приказ явно дался ему тяжело. Его каменные мышцы дрожат, проволока натягивается, а лапы-колонны словно сами собой делают крошечный шаг вперёд.
Пса тянет ко мне.
Я чувствую это остро, как если бы нас связывали невидимые нити. Разрушитель тянется к Разрушителю. Мы с этим зверем одной природы.
Ксюня смотрит на меня, её улыбка замерла. Она что-то усердно агукает, но я её не слышу. Всё внимание сосредоточено на эхопсе. И я смотрю на собрании руин.
Ирония в том, что, несмотря на всю исходящую от него угрозу, он кажется мне правильным. Да, вот таким должен быть настоящий Разрушитель.
Машу ему рукой. Подойди — поглажу.