Мальчик на главную роль
Шрифт:
Почувствовав, что я смотрю на него, мальчишка метнул в меня злой взгляд. Как только трамвай остановился, он вскочил и бросился к выходу. Я не успел схватить его за руку и неожиданно для самого себя вывалился из трамвая следом.
— Постой! — крикнул я мальчишке, но он перебежал дорогу перед носом остановившегося автомобиля и оказался на тротуаре. Трамвай тронулся, автомобиль поехал тоже.
— Остановись! —
Кто-то сказал:
— Украл, видно, что-то.
Кто-то бросился следом. Мальчишку остановили.
Когда я настиг его, мне пришлось пробиваться сквозь толпу.
— Товарищи, он ничего не украл, — сказал я. — Разойдитесь, пожалуйста. Спасибо.
Но никто не расходился. Только мальчишка попытался улизнуть, но я крепко держал его за руку.
— Ты мне нужен, — шепнул я ему.
В ответ он тихо ругнулся.
— Товарищи, — обратился я к толпе, — пожалуйста…
В толпу влезла старушка и протянула мне что-то.
— Он не украл, ты сам потерял, мила-ай.
Старушка совала мне в руку кепку. Я провёл рукой по волосам — голова была не покрыта.
Люди, окружавшие нас, стали понемногу терять интерес к происходящему и расходиться.
Я сунул мальчишкину руку себе в карман, и мы пошли мирно вдвоём, вроде бы даже под руку. Вернее, я шёл, а он упирался.
— У меня к тебе дело, — сказал я. — Хочешь сниматься в кино?
Мальчишка молчал.
— Ты кино любишь? Про войну любишь смотреть? — спросил я. — А мы как раз фильм про войну снимаем, и там есть одна роль… Хотел бы сыграть?
— Нет, — резко сказал мальчик и остановился. Он смотрел на меня с ненавистью. От ненависти он даже косил глазами. — Пустите! — Он рванул руку, но я держал крепко.
— Так ты что же — кино не любишь? — спросил я разочарованно.
— Пустите! — дёрнулся мальчик.
Не знаю, как это получилось, но мальчишка вывернулся, вырвал из кармана руку и снова дал дёру.
— Постой, — крикнул я, — мы деньги платим. Заработаешь!
Мальчишка отбежал порядочно, но при упоминании о деньгах остановился. Я подошёл ближе. Ничего замечательного теперь я в мальчишке не замечал. Чего я за ним погнался? Мальчишка как мальчишка. Только плохо одет. И давно не мыт.
— Ладно, — сказал я. — Если надумаешь, приходи завтра после школы на студию. Адрес я тебе запишу.
Я достал записную книжку, вырвал листок и начал писать.
— Вот. Постарайся быть не позже трёх, — протянул я бумажку.
Схватив записку, он быстро пошёл прочь. Он шёл, подавшись вперёд, загребая ногами, — точь-в-точь так, как должен ходить мальчишка из нашего фильма.
Глава вторая, в которой нашёлся мальчишка на главную роль
Сегодня после ботаники меня на Милкину парту пересадили. Наталья Васильевна сказала на уроке:
— Сначала кино про опыление посмотрим, а потом поговорим. У нас есть о чём поговорить.
Может, кто и думал, что говорить она будет про ботанику, но я знал, что про рогатку. Наталья Васильевна ещё на перемене ко мне подходила и спрашивала, кто из рогатки стрелял. И когда кино кончилось и мы пришли в класс, она спросила:
— Кто же всё-таки стрелял из рогатки и разбил стекло?
Я, конечно, молчал: раз Кирюха сам не говорит, чего я буду выдавать его? И все молчали тоже. Все не знали, кто стрелял.
— Кто мог это сделать и не признаться? — спросила Наталья Васильевна.
И тогда Люська встаёт и говорит:
— Это мог сделать Янкин.
Она села. Тут я её и двинул. Я хотел слегка её двинуть, но она почему-то покатилась со скамейки и свалилась на пол. И все учебники посыпались на пол. И Люськина ручка с золотым пером.
Все зашумели, Люська начала реветь, а Наталья Васильевна сказала:
— Почему ты горячишься, Янкин? Ведь это только предположение.
— Не буду с ним сидеть, — ревела Люська. У неё и без рёва всегда под носом мокро.
— Пересядь, Янкин, на первую парту. Вот сюда, к Миле, — сказала Наталья Васильевна.
Только этого не хватало! Чтобы я на первой парте сидел, рядом с Милкой, первой воображалой в классе!
— Что же, Алёша, нам тебя нести на первую парту? — спросила Наталья Васильевна, и все засмеялись.
Я схватил портфель и пошёл, а по дороге поддал Кириллу немного. Из-за него мне на первой парте теперь сидеть. Потому что это он, Кирилл, из моей рогатки в окно пульнул.
После уроков он ко мне подошёл и говорит:
— На первой парте тоже неплохо. Подсказывать можно.
Я говорю:
— Вот и садись вместо меня.
Мне из-за него не в первый раз влетает.
Я злой был и на Кирюху внимания не обращал. Что он за человек! Видел, что я не хочу, а всё равно за мной тащился. И говорил, что его мать за окно заплатит, что мне платить не придётся. А на углу купил по сахарной трубочке за пятнадцать копеек. Я брать не хотел, но он так пристал, что пришлось взять, чтобы отвязаться. Во дворе, перед тем как разойтись, он сказал:
— Ты не расстраивайся!
Я ещё больше разозлился: