Мальчик нарасхват
Шрифт:
Самого Лапина, как можно было догадаться, здесь не было. Зато за закрытой дверью на кухню доносились приглушенные звуки. Чувствуется, промедли я еще секунду, и можно будет искать мышь, чтобы повесить ее в моем холодильнике.
Недобро щурясь, равнодушно прошел мимо дивана, даже не подумав поднять постельное белье. Схватившись за дверную ручку, потянул ее на себя.
На плите бушевал чайник, призывно свистя и нетерпеливо пуская пар в потолок. В раковине со вчерашнего дня возвышалась гора посуды, на нее из крана периодически падали крупные капли. Дверца холодильника
Медленно обведя взглядом кухню, подмечая много не слишком приятных деталей, упер свой взор на загорелую спину. Вдруг хлопнула дверь от сквозняка. Вздрогнув, Лапин на мгновение застыл, прекратив «трам-парамкать», а затем повернулся ко мне. Приветливо улыбнувшись, махнул мне рукой с зажатым в ней ножом.
Отложив его, друг повернулся всем корпусом, отряхивая руки и что-то при этом усердно жуя. Вон, полный рот жратвы набрал, как я и думал. Таки прожевав и с трудом сглотнув, Матвей кашлянул и присвистнул:
– Ого! Ну и круто я тебе заехал!
А ты-то и гордишься этому, придурок белобрысый. Посмотрел бы я на него, как он на работу-то с таким «украшением» потопал.
Довольный жизнью Лапин что-то взял со стола, на минуту отвернувшись. Снова повернувшись, впился в это что-то зубами. Откусив огромный кусман, попытался улыбнуться, заметив, что я на него смотрю.
Но смотрел я не на счастливую дебильную рожу Матвея, а на его руки. Вернее на то, что он держал в руках. Палку копченной колбасы. Моей колбасы. Которую сейчас он бессовестно жрал. Кусками, не отрезая. На моих глазах.
Спокойно сделав шаг вперед, взглянул в глаза белобрысого. Совести не увидел. Положив руку на плечо озадаченного Матвея, заботливо поинтересовался:
– Вкусно?
– Ну, да, - прошамкал он. – А че?
А ниче. Просто рука сама по себе поднялась и прицелилась Лапину в рожу.
POV Артема.
Могу сказать, ни капли не стесняясь, - я прекрасный актер. Великолепный. Просто-таки восхитительный. Сильно расхвалил себя? Вполне заслуженно! Изображать крепко спящего умиротворенного человека в то время как на лбу у него набивают татуировку (по ощущениям), не каждому дано. А у меня вот, видимо, талант имеется, раз я спокойненько себе лежал, все послушно терпел, не брыкался и не верещал. А ведь мог бы.
Во-первых, меня разбудили. Нагло, без зазрения совести и, кстати сказать, во второй раз. Зачем вообще ночью меня будить надо было и перекладывать на другое место? “Баранов считать”. Угу, один уже есть, и считать не надо.
Во-вторых, ну вот кому понравится, когда тебя будят, усердно орудуя чем-то острым у тебя же на лбу? Приятно? Ага, черта с два. Нормальный человек на моем месте не стал бы дальше изображать из себя хорька, а встал бы и решительно наорал на виновника. Ну а я… а я второй баран, вот.
Не спешил открывать глаза я еще по нескольким причинам: пыхтение было настолько
То, что это был Вадим, я не сомневался. Пару раз он что-то тихо бормотал себе под нос. Ну и больше делать это было некому. По крайней мере, мне так кажется, ведь гостю, Матвею, кажется, я ничего такого не сделал, отчего он вымещал бы на мне свою досаду. Или просто издевался надо мной.
По правде сказать, длилось это все не больше нескольких минут, но для меня они выдались мучительными. Как я уже говорил, сложно не выдать себя, особенно когда тебя периодически подпинывают, задевают всячески руками и бормочут над ухом.
Мысленно я облегченно вздохнул, когда мой лоб прекратили мучить. Захотелось перевернуться на другой бок, спиной к садисту-Вадиму, но я задумался, а не будет ли это выглядеть как-то подозрительно. И, конечно же, пропустил момент, когда надо мной снова начали измываться.
Под раздачу попал нос, вернее, его кончик. Но сильно ему не досталось, касание до него было какое-то быстрое, будто скользящее. Затем наступила очередь губ. Когда мужчина надавил на нижнюю губу, я с трудом удержался, чтобы невольно не поморщиться. Вчера от нечего делать кусал их, а при внезапном хлопке дверью под ухом едва не подскочил. Ну и, естественно, куснул себя здорово.
К счастью, нижнюю губу с болячкой терзали недолго, - переключились на верхнюю. Я мирно лежал, все еще не придавая признаков жизни. Потом, словно не удовлетворившись этим всем, палец оттянул мою нижнюю губу. Я не совсем понял, зачем это нужно, но спрашивать, разумеется, не стал, засунув свое любопытство куда подальше.
Через какое-то время я понял, что щупанье моих губ как-то затянулось. Неприлично затянулось. Я уже стал даже напрягаться, пытаясь сообразить, в чем дело. Ну, Вадим вроде врач, может, его заинтересовала моя болячка? Но это же, по-моему, не по его части, да и ранка самая что ни на есть обыкновенная.
Пока меня одолевали подозрительные размышления, что-то неожиданно заорало. Я едва не подскочил, а Вадим рядом удивленно ругнулся. Судя по усилившемуся ору, который практически тут же стих, это сработал будильник. Сам мужчина, заткнув сотовый, вдруг резко встал с кровати и, не медля, громко топая, вышел из комнаты.
Дальновидно подождав несколько секунд, я настороженно приоткрыл один глаз. Увидел лишь мятое постельное белье, пролетавшую птицу в окне, приоткрытую дверь. Убедившись, что я один, приподнялся на локтях, желая встать, но замешкался. Подумав, бухнулся обратно на подушку, перевернувшись на другой бок и натянув одеяло до глаз.
Как бы мне ни хотелось сейчас встать и, сгорая от нетерпения, бежать к зеркалу, чтобы посмотреть, чего же такого нацарапал на моем лбу щетинистый мужлан, я понимал, что последний еще не ушел. И он наверняка еще вернется за одеждой.