Мальчик нарасхват
Шрифт:
Вздохнул. Поворочавшись, лег на живот. На глаза попался лежащий рядом с подушкой Вадима черный маркер, его я опознал, повертев в руках. Недовольно кинув маркер обратно, дотронулся до лба. Наверняка там какой-нибудь «комплимент» написан. Вздохнув, закрыл глаза.
Заснуть не получалось. Минут десять я ворочался, то откидывая одеяло, то снова в него зарываясь. Часто зевал. Несмотря на то, что меня разбудили, а будильник заставил мое сердце исполнить бешеную чечетку, спать мне все равно хотелось. Чувствовалось, что утро еще раннее.
Сквозь полудрему услышал,
Неожиданно уснул.
Сны мне не снились, обволакивала приятная тьма. Редко сквозь нее прорывался какой-нибудь расплывчатый образ, но темнота тут же поглощала его без остатка. Если сначала сон был относительно спокойным, то позже образы стали прорываться, более четкие, пугающие и глупые. От последнего я даже, вздрогнув, резко распахнул глаза, цепляясь взглядом за спасительный белый потолок.
Впрочем, полежав, не двигаясь, с минуту, понял, что неприятное ощущение все еще не прошло, упрямо не желая покидать проснувшееся сознание. Даже поморщившись и проморгавшись, мне не удалось его прогнать.
Тогда, вздохнув, я решил встать, чтобы пойти ополоснуть лицо холодной водой. Это-то точно должно было спугнуть малоприятное наваждение. Но, заскользив взглядом по комнате, я удивленно вскинул брови и остался лежать на месте. На меня отрешенно пялился мужчина.
Не Вадим, но его гость. Он не моргал, уставившись в одну точку чуть выше меня, губы его чуть шевелились, будто он что-то жевал. Гость, неизящно закинув ногу на ногу, сидел перед компьютерным столом на стуле, развернутым в сторону кровати, и почему-то держался правой рукой за правый же глаз. Или держал что-то у него.
Я еще успел подумать, что мужчина выглядит каким-то грустным и очень уж задумчивым, как тот заметил меня. Лицо его будто ожило, появилась приветливая улыбка, задумчивость постепенно ушла из глаз. Не меняя позы, Матвей шевельнул свободной рукой.
– О! Ты уже проснулся? Утро доброе!
Зашевелившись под одеялом, я только настороженно угукнул. Я все еще помнил нашу первую встречу, и мне до сих пор было неловко. Да и этот Матвей, который не поверил мне с самого начала, у меня тоже шибко доверия не вызывал. Мутный какой-то тип.
Гость, озадаченно похлопав незакрытым рукой глазом, вдруг наморщил лоб. Обнаружив, что я на него как-то уж слишком подозрительно пялюсь, он, задумчиво помычав с минуту, сообщил:
– А я вот, собственно, чего пришел-то.
Мужчина зачем-то шмыгнул носом. «Собственно» он произнес как «собснно». Слегка крутанувшись на стуле, Матвей несильно пнул, скорее просто задел, ногой стоящий на полу процессор.
– Подскажешь, как включить эту штуку?
– Эм, - слегка растерялся я. – Ну там кнопка есть. Большая
– Ух ты, действительно, – наклонившись, мужчина присвистнул, то ли издеваясь, то ли и правда удивляясь.
Выпрямившись, он вновь посмотрел на меня, хитро прищурившись. Улыбнувшись во весь рот, гость вдруг отнял руку от глаза и, едва не сияя, произнес:
– Вот спасибо, выручил!
Едва не икнув от открывшегося зрелища, сумел только выдавить: «П-пожалуйста». Не сказать, что я увидел нечто из ряда вон выходящее или будоражащее кровь, но здоровенный фингал все же притягивал невольно взгляд, заставляя задерживать на нем внимание.
Заметив мою реакцию, Матвей снова изменился в лице. Громко вздохнув, он вновь наморщил лоб, состроил жалостливую физиономию и возмущенно указал указательным пальцем левой руки на свой заплывший глаз. В правой руке был зажат пакетик с замороженным мясом.
– Нет, ну ты видишь, а?
– Угу, вижу, - осторожно кивнул я, принимая сидячее положение. – А кто это вас… так?
– Так ведь Зыкин, падла такая! – охотно поделился Матвей, не обратив внимания, что я обратился к нему на «вы». – И из-за чего я получил, как ты думаешь?
– Не знаю, - пожал плечами. – А из-за чего?
– А я вот тоже без понятия! – заявил мужчина, снова прикладывая к глазу мясо. – Я, значит, ел себе преспокойненько, а этот пердун старый подойдет и как долбанет мне промеж глаз. Добрый он человек, а? Всегда за доброту его любил. За мягкость, понимание. Сострадание, в конце концов. И тут на тебе! Совсем с катушек слетел, дубасит людей без дела. Нервный он стал какой-то. Скоро опасным для общества станет, и все, пока-прощай!
– Да уж, это верно, - криво улыбнулся я краем рта и, скинув с себя одеяло, встал с кровати.
Вот уж у этого Матвея понос речи. Даже перебить не получится, как из пулемета словами шпыняет. Желая поскорее оказаться один, решительно направился к двери, но был остановлен жизнерадостным окликом со стула:
– Эй, лох!
Опешив, я недоуменно повернул голову к мужчине и вопросительно уставился на него. Он ухмыльнулся, ткнув пальцем себе в лоб.
– Помыться не забудь.
Вспыхнув, хлопнул себя по лбу и спешно вышел из комнаты, направившись к зеркалу.
Действительно лох. На весь лоб, большими такими черными буквами, написано. Очень надеюсь, что это отмоется, ведь с нынешней длиной волос эту надпись никак не скроешь.
Поминая всяческими лестными словами Вадима, угрюмо почесал лоб, пытаясь стереть надпись. Кожа лишь покраснела, а «лох», словно клеймо, не желал исчезать с глаз долой. Тогда, резко развернувшись, гордо проигнорировал смешки из спальни, которые постепенно превратились в оханье и шипение, и закрылся на щеколду в ванной комнате.
Пустил сильный напор воды. Сам потянулся за мылом. Жидкого не было, к белому кусочку на краю ванной, к которому прилип всякий сор и даже какие-то нитки, я прикасаться, а тем более мыть им лицо побрезговал, осталось только хозяйственное. С несчастным видом принялся мочить мыло под водой.