Мальчик нарасхват

Скромный эксплуататор

– Что?

Со звоном опустив крышку обратно, перевел на меня внимательные глаза мужчина. Я замялся, спрятав руки за спину, будто провинившись в чем-то.

– В туалет хочу.

Вадим, сощурившись, провел пальцами по чисто выбритому подбородку. Выключая газ, отчего синий огонек с шумом потух, благосклонно сказал:

– Ну раз так, беги, пока в штаны не наделал. Но чтоб вернулся.

– Зачем?

Отступив на шаг назад, чтобы не мешаться под ногами, почти искренне, но подозрительно осведомился я. Хозяин квартиры, вытаскивая тарелку из шкафчика, недовольно

оглянулся, посмотрев на меня, как на тупого.

– Затем. Одиноко мне, - и уже более серьезно: - Поговорить надо.

Отчего-то при этих словах мне стало плохо. Нет, это не я такой ранимый, это темы для разговора далеки от оптимистических идеалов.

Взглянув на мою моську, Вадим хитро сощурился.

– Да не бледней ты так, валенок, уж не на расстрел ведут.

Пробурчав себе под нос нечто невразумительное, я тихой сапой скрылся за дверью, едва не столкнувшись с Матвеем. Физиономия его была возмущенно вытянута, будто он был жутко оскорблен тем, что разговаривают без него. Как я успел заметить, блондинистый мужик, в отличие от хозяина квартиры, любитель вести пустые разговоры и посмеяться любой шутке. Позитив так и прет. Пер, по крайней мере, пока я что-то, судя по всему, не напортачил.

Время тянул я, конечно, по максимуму. Уже двести раз успев посмотреться в зеркало над стиральной машинкой, помыть на сто рядов руки и даже вымыть лицо, я, отчаянно вздохнув, все-таки покинул сортир, цепляясь руками за косяки дверного проема. Обратно на кухню шлепал с огромной неохотой, шаркая босыми замерзшими ногами по холодному полу.

Услышав голоса, один из которых, разгоряченный и сердитый, принадлежал Матвею, а другой, более спокойный и слегка раздраженный, - Вадиму, я с затаенной надеждой робко заглянул в комнату, молясь о том, чтобы меня прогнали. Но дудки. На столе меня дожидалась все та же кружка, снова наполненная доверху безвкусным дешевым чаем из пакета, а рядом небрежно лежала пышная булка, сверху щедро посыпанная сахаром. Разом поникнув, сел за стол, уныло поглядывая на угощение.

– Ну и что, что дождина!
– неугомонно возражал Матвей, пялясь в окно.
– Все равно пойду. У тебя же зонтик есть?

– Есть, - заливая в рот очередную порцию супа, согласился Вадим.
– Но он у Светки. Хорошо, что ты напомнил, заберу потом.

Блондинистый мужик, скомкано выругавшись себе под нос, принялся кружиться рядом дальше. Я, запихивая в рот побольше мучного, чтобы при случае нежелательных вопросов прошамкать что-нибудь неразборчивое в ответ, настороженно следил за ним глазами. Иногда мне приходилось пригибаться, чтобы большая волосатая рука, описывая большой красноречивый жест, случайно не снесла мне голову. Вадим равнодушно похлебывал супчик.

– И все-таки я съезжу к ней, - горячо заверял Матвей, смотря то на меня, то на своего друга.
– Вот прямо сейчас возьму и съезжу.

– Да езжай ты уже, - наморщился мужчина, на что ему с вызовом ответили:

– А вот и поеду! Все, собираюсь!

Вадим промолчал, хотя по его лицу без труда можно было понять, что сказать ему пару лестных ой как хочется. Хочется да

колется, ибо Матвей наверняка вернулся бы, чтобы с радостью продолжить перепалку. А так он просто ушел, свирепо хмыкая и выпячивая грудь колесом.

Стоило тому лишь удалиться, как хозяин квартиры хмуро обозвал его шутом. Я же малость напрягся от осознания того, что мы остались наедине. То есть угроза “поговорить надо” стала вполне действительной.

Но я опять же ошибся маленько. Вадим, подняв на меня глаза, хотел было что-то сказать, как был прерван криком из другой комнаты:

– А еще я с цветами приду!

Мужчина напротив задумчиво уставился в стену. Затем, зачерпывая ложкой густой бульон, себе под нос буркнул:

– Ладно, хоть не с прутиками. А то знаю я…

– С розами!
– тем временем надрывался за стенкой Матвей.
– Нет, с лилиями!
– еще более воодушевленно проорал он.

Хозяин квартиры становился мрачнее с каждой новой секундой. Я, притихнув, боролся с желанием хлопнуть себя ладонью по лбу.

– Или… или нет, с пионами!

– Где ты пионы возьмешь, придурок?
– не удержавшись, гаркнул в ответ Вадим.
– Август на дворе, мать твою, а он тут про пионы заливает.

– Ну, тогда все же розы, - доверительно сообщил Матвей, показавшись из-за дверного косяка.

Вадим с бесконечным скептицизмом покосился мне за спину, молча приподняв левую бровь. Когда сопение за затылком стихло, мужчина вновь вернулся к еде. Но не успела ложка, поднесенная к губам, отправить содержимое в рот, как снова послышался - угадайте чей - голос:

– Только…

– Что?
– едва не хором грянули мы с хозяином квартиры, вместе обернувшись к опешившему гостю.

– Ну, - виновато улыбнулся он, поскребывая затылок, - только денег дай, а?

– Что еще за “дай”?

– Ну одолжи.

– А волшебное…

– Пожалуйста!

– Ты еще мне те не вернул, когда я на стоматолога тебе давал.

– Зыкин, епт! Не начинай! Ну верну я тебе с получки, ну чего ты, а?
– вновь завелся Лапин, насупив брови.

– Ладно, - наконец-то сдался Вадим после долгих размышлений.
– Бери. Только чтоб сразу вернул!

– Да-да, - счастливо отмахнулся собеседник, в очередной и, к счастью, в последний раз скрываясь из вида.

Минут черед пять-десять хозяину квартиры пришлось тяжело встать со стула и отправиться закрывать за назойливым “шутом” входную дверь. Как только Матвей оказался по ту сторону, забирая с собой остатки шума, в квартире стал слышен только бьющийся о стекло дождь.

Я неуютно поерзал на стуле, с особой чуткостью прислушиваясь к приближающимся шагам Вадима. Понимание, что я мог за время его недолгого отсутствия улизнуть, пришло слишком поздно, заставив от досады прикусить губу, с разочарованием взглянув на вошедшего мужчину.

Тот, посмотрев на меня в ответ, уже без былого раздражения и нетерпеливости бросил:

– Чего не ешь? Не вкусно?

– Да нет, вкусно, - быстро пробормотал я, спешно хватаясь за булку и отрывая от нее зубами приличный кусок.
– Свежая.