Мальдивы по-русски. Записки крутой аукционистки
Шрифт:
Как же быть? Как предупредить Пашу, чтоб не высовывал нос из каюты?
Я тихо брела по коридору, проигрывая в уме возможные варианты развития событий. Ни один из них не был безопасным. Увы.
– Дарья Батьковна, – вдруг услыхала я знакомый удивленный голос. – Куда это ты намылилась? И без очков? Ослепнуть хочешь?
Доктор Жора, а это был именно он, стоял, перегородив дорогу, уперев руки в бока.
– Да у меня уж все в порядке, – поспешила уверить я. – Глаза видят, ноги ходят.
– Что? – буквально взвился доктор. – Ты что, еще и зенки
Ни обидеться, ни огрызнуться я не успела. Жора сгреб меня в охапку, втолкнул в госпиталь и, умело закольцевав одной ручищей мою спину и руки, другой нагнул куда-то мою же несчастную голову и включил воду.
– А-а-а! – заверещала я, когда поняла, что задумал этот изверг.
– Молчать! – рявкнул он. – И глаза зажмурь. Дура! Вот же дура какая! Это же глаза, а не задница!
Поскольку рот и нос мгновенно наполнились водой, я даже всхлипнуть не могла! Доктор умело и стремительно направил откуда-то взявшийся душ прямо мне в лицо и долго держал так, пока теплая вода смывала мою несравненную красоту. Потом оттащил меня от раковины, швырнул на кушетку.
– Не открывай глаза!
Закапал, положил компресс, отдышался.
– Пятнадцать минут. Не двигаешься и почти не дышишь. Сейчас вернусь.
Честно говоря, когда за ним захлопнулась дверь, ничто не мешало мне вскочить и удрать. Но я перепугалась. Жора – не Рыков, врать не станет. Сказал – я в опасности, значит, так оно и есть. Вот же жизнь! Или ослепнешь, или любовник из ревности убьет. Хотя, какой мне Боков любовник? Даже и не целовались толком ни разу. Как и с Чурилиным, кстати. Может, ну их обоих к черту? Пусть поубивают друг друга, да и дело с концом? Что, я себе третьего, нормального мужика не найду? С другой стороны, кто я такая, чтоб определять судьбу мировой культуры и лишать человечество двух ее лучших представителей? Ну, не виноваты же они, что оба влюбились именно в меня и оба – смертельно?
– Отлежалась, чудовище? – ввалился Жора. – Снимай компрессы, вставай. Сейчас мазь тебе в глаза положу, будешь ходить как японка, прищуренная, зато зрение сохраним. Да и вообще ходить нечего, спать уже пора. Во сне глаза лучше всего восстанавливаются. И смотри, завтра на полюсе чтоб с этой же мазью и в очках! Не то всю башку забинтую, вообще ничего видеть не будешь.
– Не надо повязку! – пискнула я. – Лучше мазь и очки!
– То-то же, – довольно осклабился доктор, поворачивая меня к зеркалу. – Любуйся на себя! Видишь, как глаза снова покраснели?
– Это от воды!
– Это от косметики твоей сраной! И от дурости беспросветной. На свидание, что ли, торопилась?
– Типа того, – кивнула я. – У меня тут жених.
– Вона как, – удивился Жора. – Когда успела?
– Давно, еще в Москве.
– А он тебя без краски не любит, что ли? Или не видал никогда в естественном обличье?
– Сам дурак, – не вытерпела я. И тут меня осенило!
Жора! Вот кто мне
– Жора, помоги мне. Пожалуйста, – всхлипнула я. – Я ведь не со зла так вырядилась и твои запреты нарушила, мне убийство предотвратить надо!
– Чего? – остолбенел доктор. – Какое убийство?
Пришлось быстренько и не совсем корректно, но зато с душераздирающими подробностями ввести его в курс дела.
– Ну, ты даешь, – присвистнул Жора. – И чего надо сделать?
– Наркотик им какой-нибудь вколоть, чтоб заснули как мертвые и проспали до завтра.
– Укол без согласия нельзя. Не положено.
– А убийство на ледоколе положено? – вспыхнула благородным негодованием я.
– Молчи. Дай подумать.
Думал Жора долго и шумно. Скреб ногтями макушку, чесал бока, присвистывал и пришепетывал.
– Ну, значит, так. Ради любимого ледокола и обожаемой Арктики пойду на должностное преступление. Только ведь и лечить их мне придется!
– Жорик, я тебя на весь мир прославлю!
– Заткнись. И вообще, все, иди отсюда. В койку и спать. И никаких ресторанов и похождений. Этот твой артист в соседней каюте живет?
– Да.
– Туалет у вас общий или отдельные?
– Разные.
– Уже хорошо. Короче, чего бы ночью ни услыхала, хоть на помощь звать будет, не выходи. Ясно? – Он пристально посмотрел на меня, цыкнул зубом: – Да что тебе ясно? Влезешь ведь опять, как пить дать! Дай-ка я тебе димедрольчику вколю, чтоб заснула быстро и спала без сновидений.
– Я не хочу!
– А кто тебя спрашивает? У тебя солнечный ожог сетчатки. Положено! – И видя, что я стала отползать по стене к двери, добавил: – Ты хочешь, чтоб твои м… живы остались?
– Хочу.
– Тогда давай руку, и без разговоров!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
RELISTING [7]
В дверь тарабанили так, словно наступил день Страшного суда и за мной пришли черти, чтобы отвести на самую раскаленную сковородку.
7
Relisting – повторное выставление товара на продажу, если он не был продан (аукционный термин).
– Даша, открывай! Все на свете проспишь, к полюсу подходим!
Жора ввалился в мою каморку с металлической коробкой под мышкой.
– Так, выспалась нормально, ложись, глаза прокапаю и мазь заложу.
– Зачем тогда было вставать? – проворчала я. – И так лежала.
– Как прошла ночь? Тихо?
– Откуда я знаю? Спала же!
– Что снилось?
– Ничего. Хотя… – Мне смутно припомнилось, что где-то близко всю ночь шумела вода, казалось даже, что каюту вот-вот затопит. Вроде даже слышались какие-то предсмертные стоны погибающих. И я хотела проснуться и убежать, чтобы спастись, только сил не хватило, да и было лень. – Нас ночью не затапливало?