Маленькая ведьма

Иващенко Валерий В.

–  Как-как? Шалика?
– навострила ушки Линн, а затем громко и даже, я не побоюсь этого слова - неприлично - захохотала.

Остальные, озадаченные и ничего не понимающие, переглянулись и только пожимали плечами. А девушка всё смеялась и никак не могла остановиться - её всё-таки настигла расслабуха после перенесённых испытаний. Откат, или учёно говоря - реакция. В конце концов Кана, с которой никто и не снимал обязанности целительницы, прошептала над нею какое-то заклинание, после чего легонько дунула в лицо.

Смех

как отрезало. И Линн, всё ещё покачиваясь на нетвёрдо стоящих ногах, отдышалась и кое-как пояснила.

–  Да ведь в дом Шалики-то я и должна была залезть в ту ночь. Там была засада, потому-то я и перенацелилась на хоромину толстяка Соломона, главу ихней купеческой Гильдии…

Именно вот так и началось ещё одно безумное и чрезвычайно поучительное приключение.

Часть четвёртая. Танцы с Ведьмой до упаду…

–  Молчать, деревенщина! И сколько же до ближайшей деревни идти придётся? Я тебя спрашиваю!
– голос баронессы взвился до небес в своей пронзительной визгливости.

Кучер виновато пожимал плечами да переминался с ноги на ногу, потупив испуганный донельзя взгляд пред очами светлейшей госпожи. Рядом с ним бестолково топтался лакей в шитой алой и золочёной тесьмой ливрее, а другой точно такой же безуспешно пытался приладить отвалившееся колесо к накренившейся набок лакированной карете с баронской короной на дверце. Будто и так было неясно - полуось лопнула, и без услуг кузнеца, а то и плотника тут не обойтись.

–  Отвечай, бестолочь! О небо, да за что же мне такое наказание со слугами?
– худая как жердь баронесса де Квинсей воздела блеклые глаза к небесам, словно они и впрямь могли ей что-то подсказать.

День клонился к вечеру, в обозримой местности деревень, а равно и спешащих на помощь мастеровых что-то не наблюдалось, так что возмущение почтенной пожилой леди в глухом платье чёрного креп-де-шина было вполне понятным, и между нами говоря, даже естественным. Карета едва не опрокинулась, когда большое изящное колесо наехало на чуть присыпанное пылью, невесть откуда взявшееся на дороге бревно. Что за этим последовало, легко угадать даже человеку абсолютно от таких дел далёкому.

Вот и стоит посреди пустынной дороги знатная дама да распекает кучера, вовремя не заметившего помеху. Выряженных лакеев - за то, что не в состоянии ничего ни сделать, ни предпринять. А заодно и весь белый свет скопом.

–  Да как ты смеешь перечить?
– взвилась по новой переводящая дух и чуть утихшая было баронесса, едва кучер собрался с духом предложить распрячь лошадей да поскакать в ближайшую деревню за кузнецом.

Тот окончательно вжал голову в плечи и замолк - на этот раз надолго. И неизвестно, чем бы закончилась эта не такая уж редкая на наших дорогах сценка, если бы на пригорок, с которого сюда сбегала лесная дорога, не вынеслась с той стороны щегольская белая с золотом карета, запряжённая четвёркой великолепных белоснежных лошадей.

Поездка могла бы быть просто прекрасной.

Погоду господин Эккер и тётушка Фло по взаимному уговору сделали слегка облачной - чтобы не было жарко. Но без дождя. Карета, чудо волшебных изысков, появившаяся после длинного заклинания волшебницы буквально из ничего, несомненно являлась подлинным шедевром. Линн не была таким уж знатоком поездок на подобного рода средствах, но ни на сетанг не усомнилась, что мягкостью хода и удобствами это бело-золочёное воздушное нечто посрамит все родственные ей коляски, дилижансы и прочие, кажущиеся такими грубыми и несуразными рядом с ней поделки.

Всё бы ничего - но Линн вертелась как на иголках. То высовывалась в отворённое окно, подставив лицо рассеянному свету и тёплому ветерку и напропалую кокетничая со скачущим рядом Карлосом. То откидывалась опять на чуть колышущиеся бархатные подушки и продолжала читать толстенный том "Общей Магии" - занятнейшая, я вам скажу, книга, когда напротив на подушках восседают тётушка Фло и господин Эккер, готовые тут же разъяснить малейшее непонимание содержимого.

А иногда по просьбе пожилой волшебницы карета останавливалась, и сидящие внутри выходили чуть размять ноги. Или по иной надобности.

Дон Карлос и барон Валле, изъявившие желание не париться в карете, а совершить поездку верхом, накануне сторговали у барышника пару вполне симпатичных коняшек - черных аж до лоска и горячих до умопомрачения. Впрочем, почуяв железную руку опытного наездника, каждый конь вёл себя вполне пристойно, так что троица в карете путешествовала как бы под не столько охраной, сколь с почётным эскортом из весьма высокородных дворян, что немало позабавило тётушку Фло. Равно как и придало здорового тщеславия самой Линн.

Но самое пикантное было то, что на козлах восседала эдакая златокудрая бестия - красивая как детская мечта и бесшабашная, словно юный гардемарин, девица. Кана сама вызвалась править четвёркой волшебных, дивной красы и неутомимой прыти белых лошадей, и теперь с высоты своего сидения гнала карету по дороге, заставляя остановиться, оглянуться и изумлённо протереть глаза встречных. И вгоняя в ступор ошеломлённых зевак в оставленных позади деревнях и городишках, через которые проходил тракт на Сарнолл.

Сарнолл. Родина, как-никак - однако сколь Линн ни искала в своей душе хоть каких-нибудь признаков ностальгии или волнения, она не находила ровным счётом ничего. Ни-че-го-шень-ки! Совершенно равнодушно вспоминала грязные и закопчённые дома родного квартала, простор площадей и скверов богатого района, каменную громаду Моста через Изель. Лишь припомнившийся вид на море с любимого места на меловом обрыве рядом с портом что-то всколыхнул в её сердце.

Море. Своенравное и прихотливое - как она сама. И в то же время могучее и свободное. Станет ли она и такой же когда-нибудь? Возможно, возможно - ход в этой партии сделан, и ошибиться она, Линн, попросту не имеет права. Обязана выиграть, кто бы ни сидел по ту сторону гигантской доски для игры в трик, именуемой Крумт. Или Зееландия - кому как нравится…