Маленькие саги
Шрифт:
«Прямо Брюс всемогущий, честное слово», – подумала она.
Чугункин и его гламурная подруга со своих мест с усиленным вниманием тоже наблюдали за красочными хвостатыми созданиями, которые парили в прозрачной воде. Заплывали за водоросли и снова проплывали вдоль стекла, таращась белесыми глазами на своего повелителя. И только Вальтер, улегшийся грязным брюхом на паркет, нарушал великолепие момента. И она, Александра. В лыжных штанах, с которых все-таки успела оттереть грязь, старом свитере и в носках из грубой шерсти.
– Ты зачем Вальтера позвал? Его же мыть надо, – недовольно спросила она.
Рыжие
– Что случилось? На кого Вальтер напал? – живо поинтересовался Сергей, пропуская мимо ушей Сашкину отповедь. Лицо его сделалось настороженным и сердитым. А между бровей залегла глубокая строгая складка, не предвещавшая ничего хорошего.
– Ни на кого, – пробурчала Александра, вытирая внезапно вспотевшие руки о штаны.
– Как же не на кого? – возмутилась моделька. – Он же на нас рычал как бешенный! Хорошо, хоть Вадик вам приказал собаку придержать!
– Какой еще Вадик? – вкрадчиво поинтересовался Сергей. – Кому приказал?
– Ну этой вот, – пренебрежительно сказала гостья, – которая собаку вашу выгуливает. – И стала буровить что-то по поводу того, как сейчас трудно найти нормальную прислугу.
– Ааа… – грубо перебил Рубакин. – Понятно! – Голубые Сережкины глаза мигом приобрели стальной оттенок.
«Кажется, сейчас рванет», – опасливо подумала Александра, прекрасно зная взрывной характер любимого.
Прогноз оказался верным. Рвануло. Через минуту.
Рубакин, виртуозно выругавшись, демонстративно положил сачок на край аквариума.
– Пожалуй, я не стану вам рыб своих продавать, – резко сказал он, даже не желая казаться вежливым.
– Это еще почему? – возопила моделька. – Тамара Николаевна договорилась с вами! Мы же все решили по телефону.
– Не напирайте, дамочка,– огрызнулся Сергей. – Я передумал. Не продаю своих питомцев плохим людям.
– Как передумал? – охнула моделька. – Но Тамара Николаевна…
– Синебрюхова, что происходит? – нехотя подал голос шеф.
– Ты его знаешь? – Сергей мотнул головой в сторону Чугункина, не скрывая пренебрежения.
– Да, – сказала Сашка.
«Нужно как-то их представить друг другу, что ли?»
– Это директор компании, где я работаю. Вадим Николаевич. А это мой… – Александра замялась, не зная, как представить Сергея.
«Как же быть?» – задумалась она. – «Бойфренд – пошло, друг – глупо, любовник – просто смешно…»
– Муж! – сердито вмешался Рубакин.
– Муж? – переспросили одновременно девица и Чугункин. – Какой муж?
– Самый обычный, – сварливо сказал Сергей. – Который перед Богом и перед людьми. Все, проваливаете отсюда! Драконы не продаются!
– Я сейчас тете Томе позвоню.! Пусть она ему устроит. – негодующе заявила девица, выйдя из подъезда.
– Регина, ты действительно полагаешь, что Тома может повлиять на самого Рубакина? – нервно усмехнулся Вадим.
– Подумаешь, рыбками торгует. Да у него сейчас вся налоговая будет. Так за жабры возьмут, что он умолять будет, чтобы мы забрали эту рыбку и еще десяток в придачу!
– Сомневаюсь, – ответил Чугункин,
– А кто он вааще такой? – протянула моделька. – Обычный мужик…
– Известный скульптор. Его скульптуры бешеных денег стоят.
– А если он такой крутой, чего себе нормальную телку не заведет? На эту собачницу глядеть страшно.
Чугункин ничего не ответил. Бесполезно. Запущенный случай. Он вспомнил, как пару лет назад в Питере, в Русском музее, случайно попал на выставку молодых художников и скульпторов. Название у выставки было какое-то кричащее и смешное. Чугункин силился вспомнить, но не получилось. Как не получилось вспомнить и большинство работ. Зато запомнились скульптуры Сергея Рубакина, словно живые. Особенно одна небольшая статуэтка: мраморная девушка сидит на ступеньке, вытянув одну ногу и поджав под себя другую, и застегивает замочек на туфельке. Волнистые волосы, теперь Чугункин точно знал, что они рыжие, касаются плеч, тонкие руки тянутся к щиколотке, и юбка мелкими мраморными складками обвивается вокруг ног. Талантливая работа. А в безупречном профиле статуэтки безошибочно угадывалось портретное сходство с Синебрюховой, только веснушек не хватало. А он-то голову ломал, кого логистка ему напоминает?
– Может, зря ты так? – спросила Александра, когда за посетителями закрылась дверь. – Продал бы, а?
– Художника обидеть может каждый, художник все стерпит,– сказал Сергей, притягивая к себе «жену». – Кроме одного, – когда обижают его музу!
– Ну и когда животных обижают, – добавил он.
– Ага, Вальтера обидишь, мало не покажется, – усмехнулась Александра.– И арованам все равно, в каком аквариуме тусить.
– Много ты понимаешь, – хмыкнул Сергей, улыбаясь. От сурового и мрачного мужика не осталось и следа. Во взгляде полыхал огонь, как у влюбленного мальчишки.
Он обнял Александру и потянулся к краю свитера, ловко просовывая внутрь руки, жадно шаря по спине, по плечам. Потом прошелся языком от уха до ключицы, оставляя на Сашкиной коже влажный и горячий след. Руки жадно заскользили дальше, одновременно прижимая к себе любимую женщину и приглашая к танцу. Самому древнему и изысканному. Танцу вечной любви. Сашкины руки пробрались Сергею под рубашку и начали неторопливо кружить по спине и плечам, чуть касаясь тела кончиками пальцев, призывая не останавливаться ни на минуту. Потом внезапно вынырнули наверх, чтобы быстрыми движениями начать расстегивать пуговицы на рубашке, но, так и не закончив и половины, потянулись к джинсам.
Сергей тихонечко рассмеялся.
– Моя нетерпеливая девочка, – хрипло прошептал он и одним движением стянул с нее штаны на резинке. И отбросил их в сторону. Следом полетел свитер.
– Вальтер, выйди, пожалуйста, – попросила Александра, когда ловкие руки Рубакина расстегнули лифчик и легли ей на грудь.
Пес счел происходящее совершенно не интересным и лениво направился на кухню, всем своим видом показывая недовольство поведением хозяев квартиры.
«Ну как дети малые. Лишь бы им обниматься и тискаться. А мне уже и за кошкой сбегать нельзя», – подумал Вальтер, удалившись.