Маленький мальчик нашел пулемет

Нестерина Елена Вячеславовна

– Да!
– за двоих ответила Любочка.
– Сможем! Потому что домой очень хочется! А от дядьки бегать и прятаться - нет! Что нужно запоминать?

– Сейчас объясню.
– сказал профессор.
– Ты, Любочка, в какой класс перешла?

– В пятый.

– А ты?

– А я в шестой.
– сказал Сережа, не понимая, к чему этот вопрос.

– Перцев, - произнес профессор.
– подберите для ребят тексты, соответствующие их школьной программе.

Бородатый лаборант принялся перебирать книги и брошюры. Через некоторое время он протянул профессору две тонкие книги. Профессор прочитал их названия и одобрительно кивнул.

– Так, Любочка, - профессор

дал Любочке книгу, - это тебе. Лермонтов, поэма "Бородино". Действуй. Всю поэму ты должна выучить наизусть и рассказать нам. Без запинок и ошибок.

– И тогда можно домой идти?
– не очень уверенно спросила Любочка, пролистывая свою книжку. Количество страниц напугало её.

– И тогда наступит наше исцеление?
– переспросил Сережа.

– Да.
– уверенно кивнул профессор.
– Проверено на многих детях. А Сереже вот эта поэма. Тоже выучи её наизусть и расскажи комиссии.

– "Мороз - красный нос"!
– прочитал Сережа название и обрадовался тому, что ему достались такие веселые новогодние стихи про Деда Мороза. Супер! Скажите, профессор, а когда я выучу эти стихи и буду вслух произносить их, то я сразу начну в них участвовать?

И улыбнулся, представив, как это будет здорово - среди лета вдруг оказаться на новогоднем празднике!

Однако профессор Ферзик и лаборант Перцев усмехнулись.

– Вряд ли будешь участвовать.
– произнес профессор.
– Искаженная реальность на такие стихи не распространяется. Потому что на тех кровожадных стихотворениях лежало заклятие злобного поэта. Ведь это он их все написал. А поэму "Мороз - красный нос" создал русский поэт Некрасов. И там речь идет не о кровавых гадостях, а о тяжелой жизни крестьян девятнадцатого века. Так что почитай - и у тебя сразу пропадет желание в том, что там описывается, участвовать.

– Ясно.
– ответил Сережа. Он открыл книжку на первой же попавшейся странице и прочитал:

Люблю я в глубоких могилах

Покойников в иней рядить,

И кровь вымораживать в жилах,

И мозг в голове леденить...

"Вот это русский поэт Некрасов! Вот это навернул!
– глядя в книгу, вытаращил глаза Сережа.
– Не хуже добренького дяденьки! Да уж, никакого у меня желания в этом участвовать нет. Прав профессор."

После этого лаборант Перцев вывел Сережу в коридор и повел в противоположный его конец. Любочку увели в другой кабинет.

– Желаю удачи и скорейшего исцеления!
– крикнул профессор, помахав Сереже и Любочке.

...И вот, забыв обо всем, Сережа склонился над книжкой и повторял:

...Не ветер бушует над бором,

Не с гор побежали ручьи

Мороз-воевода дозором

Обходит владенья свои...

Поэма оказалась совсем не про деда Мороза и Новый год, и даже не про мороженых покойников с заледеневшими мозгами, а, как и предупреждал профессор, грустной. У крестьянских детей умер сначала отец, а потом замерзла в лесу мать. И все-таки профессор ошибся - попасть внутрь этого стиха Сереже очень хотелось! Уж он не допустил бы, чтобы все в этой семье получилось так плохо! Он, казалось Сереже, обязательно отыскал и принес бы лекарства заболевшему отцу ребят. Не пришлось бы дедушке долбить мерзлую землю на кладбище - рыть могилу. Нашел бы Сережа родителям бедных-несчастных мальчика и девочки высокооплачиваемую работу, вывел бы тетеньку Дарью из леса и не допустил, чтобы свирепый Мороз-красный нос заморозил её до смерти! Так сильно Сережа переживал за героев поэмы, что незаметно всю её выучил назубок. Выучил - и сам удивился своей скорости. Сережа повторил поэму ещё раз, и при этом честно

не заглянул ни разу в книгу. Можно было звать лаборанта Перцева, дежурившего под дверью. Задача выполнена.

– Ты что, правда все уже выучил?
– лаборант удивился.
– Знаешь, сколько времени прошло? Два часа пять минут. За такой срок поэму целиком не выучить.

– Не верите?
– сказал Сережа.
– Тогда слушайте!

Он набрал в легкие побольше воздуха и принялся тараторить, точно заведенный. На середине поэмы Перцев его остановил.

– Верю!
– воскликнул он, качая головой и почесывая свою смешную бородку.
– Вот это да! Ну что, пойдем представимся строгой научной комиссии.

Они вышли в коридор. И тут Сережа увидел странное шествие. Несколько человек, ободранных, раскрасневшихся и запыхавшихся тащили огромный термос из полупрозрачного стекла. Внутри этого сосуда кто-то отчаянно бился и завывал.

– Неужели поймали?
– воскликнул Перцев, обращаясь к людям, на лицах которых были следы жестоких обморожений.

– Да.
– ответили ему.
– Как же он сопротивлялся, сколько народу покалечил... Но теперь все - отпрыгался наш монстр.

Сосуд с бьющимся в нем монстром внесли в лабораторию. Дверь захлопнулась.

– Кого это поймали?
– спросил Сережа у лаборанта.

– Ледяного призрака.
– ответил лаборант.
– Да ты помнишь. Ледок-Белые Штанишки. Страшное морозное чудовище. Завелся на хладокомбинате. Там была утечка газа особо низких температур... Он из газа и образовался. Долго Ледок город один терроризировал. В ледышки всех превращал. Наши ученые туда выехали, привезли его в институт, да только Ледок ухитрился сбежать. Но ничего, опять его отловили...

– А мальчика, которого он в подвальном коридоре заморозил, спасут? Сережу больше это интересовало. Тем более, что он помнил, как это "приятно" - мерзнуть в холодильнике.

– У нас есть врачи, - ответил лаборант Перцев, раскрывая дверь, - они постараются. А из Ледка сделают то, чем ему и положено быть - сухой лед, которым мороженое в коробках перекладывают. Ну, вот и комиссия. Не дрейфь, парень. Расскажи поэму - и шпарь домой! Ни пуха, ни пера!

За длинным столом сидела многочисленная комиссия. Возглавлял её все тот же профессор Ферзик. Но Сережа держался очень уверенно. Да и чего ему было бояться? Ему, успешно убежавшему и от КРАЗа, и от пирующих покойников, да к тому же съеденному крокодилом, ударенному током и взорванному в бензине! Чего он только ни пережил... И теперь он комиссии будет бояться? Сережа вышел на середину комнаты, сосредоточился и, не торопясь, с чувством принялся рассказывать поэму... Никогда его не слушали так внимательно - ни в школе на уроках, ни во дворе, где он рассказывал кровавые стишки. А здесь солидные дяди и тети прислушивались, затаив дыхание.

И Сережа оправдал их надежды - он ни разу не запнулся и не перепутал слова. Произнеся последнюю строчку, Сережа увидел, что все присутствующие встали со своих мест. Раздались аплодисменты.

– Умница, мальчик!
– раздавалось со всех сторон.
– У тебя отличная память и сильная воля!

– Иди-ка, я тебя осмотрю!
– подскочил к нему профессор с фонендоскопом и прямоугольным приборчиком в руках.
– И тогда можешь домой отправляться!

Он подвел Сережу к стеклянному медицинскому столику, который притаился за белой ширмой, измерил ему давление, пульс, стукнул резиновым молоточком по коленкам. А затем надел на голову сложную металлическую конструкцию и, глядя на свой прямоугольный приборчик, заявил, что и с мозговой деятельностью у Сережи все в порядке.