Маленький мальчик нашел пулемет

Нестерина Елена Вячеславовна

– Конечно, для тебя, Петровна!
– с уверенностью заявила Тихоновна, продолжая висеть у Сережи на шее.
– Ты ж наша умница!

– А стих-то хорош!
– верещала бабушка.
– Да длинный какой! Ну порадовал, так порадовал! Получше любого сериала будет! Правдивый, жизненный стих...

– Вот они какие дети сейчас развитые!
– приговаривала Тихоновна и противоречила сама себе.
– Да, не то, что мы... Что мы видели. Эх...

– Сереженька!
– спохватилась

бабушка.
– Да ты ж до сих пор и не ел ничего! Сейчас я тебе соберу! Давай, садись за стол!

– Да не хочу я, ба...
– затянул старую песню Сережа.

– Как это - "не хочу"?
– удивилась бабушка, выставляя перед Сережей тарелку борща.
– Стихотворение длинное читал, переутомился...

Пока бабушка Матрена хлопотала вокруг Сережи, её подруга незаметно испарилась из дома. А Сережа принялся есть, хоть и плотно обедал в научно-исследовательском институте. "Кстати, почему они меня не хватились раньше?
– подумал Сережа, вспоминая, какие удивленные лица были у бабушки и Антонины Тихоновны.
– Если бы меня долго не было, они б по всей деревне с собаками и милицией искали... А сколько я от дядьки бегал? Сутки? Больше? День кончался, ночь наступала. А они не хватились... Все понятно. Искаженная реальность. Там и время по-другому шло. А когда я обратно сюда попал, оно как бы склеилось. И здесь прошло всего ничего. Вон, и альбом с фотографиями до сих пор на октябрятах открыт, и чашки чайные... Ну и хорошо. Про мое приключение никто не узнает."

– Сережа!
– раздалось вдруг на весь дом.
– А смотри-ка, что я тебе принесла!

На пороге стояла Антонина Тихоновна. В руках у неё была телескопическая удочка.

– Это тебе! Дарю! Так уж ты меня, старую, порадовал! Держи!

– Спасибо.
– проговорил Сережа, получая удочку.

– Это где ж ты взяла, Тихоновна.
– удивилась бабушка.

– Да это моего сына Алексея - бизнесмена.
– ответила Тихоновна. Бери, Сереженька, а сын себе ещё купит! Ой, Матреша, я тут по дороге твоего соседа деда Ваню встретила. Ну и рассказала, как у тебя внук отличился! Так он сейчас придет! Очень уж хочет такого умненького мальчика послушать!

– Дедушка Ваня?
– Сережа выронил удочку.

Но было уже поздно. Раздался стук, и в дом, громыхая хорошо знакомыми Сереже стоптанными ботинками, вошел дедушка Ваня с корзиной мелких скороспелых яблочек.

– Ну-ка, где тут великий артист?
– весело спросил дедушка Ваня. Здорово, сосед! Вот тебе гостинец. Что, порадуешь публику?

– Расскажи ещё раз, Сережа, не стесняйся.
– попросила бабушка.

Она вывела чудо-внука на середину комнаты. Сережа покосился на дедушку Ваню, который смотрел

на него с умилением, словно никогда не целился в него из обреза. И начал рассказывать свое спасительное заклинание.

Второе прослушивание поэмы прошло с неменьшим вниманием. Бабушки все так же плакали навзрыд, а дедушка Ваня то и дело качал головой и повторял: "Да... Бывает..."

Когда восторженные зрители наконец-то отпустили Сережу с концерта, он еле добрался до кровати, с трудом разделся и заполз под одеяло. За окном как раз стемнело, приближалась ночь. Засыпая, Сережа думал о том, что завтра в деревню приедут его родители, по которым он очень соскучился. Они привезут мобильный телефон, и Сережа обязательно позвонит с него в Москву Любочке домой. Как она там? Тоже, наверно, радует родственников, поэму рассказывает... Он представил себе Любочкину милую физиономию, широко раскрытые голубые глаза. И с ужасом подскочил на кровати! А вдруг все-таки сбудутся последние слова добренького дяденьки? И ему приснятся ночью её глаза? И не просто глаза, а круглые глазные яблоки с яркими голубыми зрачками! Висящие на ниточках жил - высоко, на ветке сосны...

Едва он это подумал, как, сквозь дробь дождя по оконному стеклу, кто-то тихонько, но настойчиво поскребся. А затем послышался тоненький голосочек:

– Эй, мальчик! Ты, главное, не забудь! Хи-хи-хи-хи....

Долго я буду видеть во сне

Ее голубые глаза на сосне!

– Что? Кто это?

– Приятных сновидений!
– вновь раздался голосок.
– Не забудь: глаза! На сосне-е!

– Ты где, гад?
– бросился к окну Сережа.

Но за окном ничего нельзя было разглядеть. Да и незачем. Потому что этот противненький голосочек Сережа узнал бы из миллиона. Конечно, это он, кровавый поэт под окошко прибегал. "А вот шиш тебе с маслом!
– подумал Сережа, забираясь под одеяло.
– Ты до меня теперь не доберешься! И кошмарные стихи твои не сбудутся!" Подумав так, Сережа усмехнулся, сложил из пальцев фигу и сунул руку с фигой под подушку. Чтобы поскорее уснуть и избавиться от наваждения, Сережа ещё раз прокрутил в голове свою волшебную поэму, а затем, для профилактики, ещё и таблицу умножения. Где-то между семью-шесть и семью-восемь он уснул.

Во сне Сережа видел, как они вместе с Любочкой подбирают в поле вкусные, но совершенно не опасные для жизни ананасы, катаются на лодочке по спокойной речке без крокодилов, ездят на лифте, забираются на крышу... И все хорошо, ничего не взрывается, никто не сжирает, не тащит в огонь. А ещё приснились Любочкины голубые глаза. Только не на сосне, а на улыбчивой Любочкиной мордашке.