Маленький стрелок из лука
Шрифт:
– Девчонки сигают, а я не могу?
– сказал Вадим и, довольно лихо оттолкнувшись палками, помчался вниз. Кириллу показалось, что он долго не показывается из-за перелеска, даже подумал, уж не упал ли, но тут приятель вынесся на равнину и, попытавшись затормозить у берега, не удержал равновесия и шлепнулся в снег. Девушка, поднимающаяся вверх, повернула в его сторону голову и улыбнулась. Обидно, конечно, скатиться с такой вершины и на ровном месте растянуться...
Кирилл нерешительно топтался на месте, не зная, что делать: или спуститься по ровной лыжне здесь, или подняться повыше? Вадим смог, а почему он, Кирилл, не
Кирилл поднялся на самый верх, прислонился плечом к сосновому стволу с растрескавшейся серой корой и посмотрел вниз: лыжня сразу круто обрывалась, совсем близко придвинулись к ней деревья, будто по лестнице спускающиеся с вершины. Девушка в красном свитере, ставя лыжи крест-накрест и помогая себе палками, карабкалась вверх. Ветер занес волосы вперед и закрыл ей пол-лица. Еще ниже показался Вадим. Он поднял вверх металлическую палку и помахал, крикнув:
– Если не упадешь, с меня дюжина пива!
И когда Кирилл уже понесся вниз, сопровождаемый свистом ветра, холодящим лицо и грудь, донеслось:
– А загремишь, ты ставишь...
Кирилл когда-то неплохо катался на лыжах, но с таких крутых гор давно не спускался. Весь напрягшись, низко согнувшись, так, что совсем близко видел подрагивающие заостренные носки синих лыж, он вихрем летел вниз и чувствовал, что его так и тянет вправо, где с нарастающим шелестом мелькают стволы деревьев с угрожающе нависшими над головой корявыми ветвями. И когда уже самое опасное осталось позади и он начал понемногу выпрямляться, а в груди все радостно пело: "Молодец, Кирюха! Удержался...", лыжа наскочила на ледяную голышку, неизвестно откуда попавшую в колею, подпрыгнула, вильнула в сторону и выскочила из колеи... Кирилл еще какое-то мгновение балансировал, потом рухнул в снег, и его закувыркало. Он слышал, как жалобно звякнула палка о ствол, видел, как одна лыжа, соскочив с ботинка, с тонким свистом понеслась вниз, а он, прочертив коленями две глубоких борозды, с шумом и треском врезался в колючий кустарник...
Он знал, что серьезно ничего не повредил, по крайней мере боли не чувствовал, разве что затылок ломило. Он лежал в метре от лыжни, придавив собой разлапистую елку, и смотрел в небо, которое не смогли загородить ветви деревьев. Небо было ярко-синее, с зеленоватыми квадратными пятнами, возникающими то в одном месте, то в другом. Большое, размазанное по краям облако загораживало солнце. Иногда тонкий розоватый луч прорывался на волю и заставлял искриться налипший на ветвях снег.
Вдруг небо исчезло, его загородило девичье лицо с широко распахнутыми глазами. Точнее, Кирилл сначала увидел одни лишь глаза, а потом, гораздо позже, все остальное. Глаза были большие и не совсем обычные: темно-серые, с зеленоватым оттенком, они были, будто небо в светлую лунную ночь, усеяны звездочками разной величины. И все звездочки лучились. Не глаза, а окна в таинственную вселенную.
– Вы ушиблись?
– спросила девушка чистым звучным голосом.
И тогда он разглядел ее лицо. Оно тоже было необычным. Иногда идет человек по оживленной улице большого города и смотрит на прохожих. Глаза равнодушно скользят по лицам, не останавливаясь. И вдруг, как драгоценный камень, блеснет в толпе необычное, мгновенно приковывающее к себе внимание лицо. Оно может быть и некрасивым, но, как магнитом,
Лицо девушки было именно таким, которое не забывается. Большеглазая, скуластая, с маленьким ярким ртом, она чем-то напоминала дикое животное, то ли благородного оленя, то ли экзотического австралийского зверька, ловко лазающего по деревьям в джунглях. Кирилл даже не понял, красивая она или нет?..
– Пустяки, - сказал он, поднимаясь на ноги, но тут же снова упал. Казалось, кто-то дернул за веревочку, привязанную к его ноге. Еще ничего не понимая, он улыбнулся девушке и сказал:
– На этот раз вы меня сразили наповал!
– Раз вы способны произносить пошлые комплименты, значит, ничего с вами не случилось, - заключила та и выдернула палки из снега.
Теперь он мог всю ее рассмотреть. Позиция у него была очень выгодная: он лежал на снегу, а она стояла перед ним. Фигура у нее стройная, несмотря на то что не слишком высокая, ноги у нее длинные, грудь двумя острыми бугорками оттопыривала толстый красный свитер. А волосы вблизи оказались еще гуще и чернее. Сейчас, когда он ее видел во весь рост, она еще больше напоминала гибкого дикого зверька. И, надо сказать, красивого зверька. В ней одновременно сочетались грация и пугливость оленя, порывистость и вкрадчивость соболя.
– Как вас звать?
– спросил Кирилл, не делая попытки подняться. Ему почему-то казалось, что стоит ему встать на ноги, как это чудное видение тут же исчезнет.
– Вы тут прохлаждайтесь, а я, пожалуй, еще раз скачусь с горы, - сказала девушка.
– Пожалуйста, освободите лыжню. По-моему, ваш товарищ собирается спуститься...
Кирилл уперся руками в снег и встал на ноги, он даже успел бросить взгляд на вершину, где действительно маячил Вадим, не видевший, как Кирилл упал, и тут же в глазах замельтешило, и он снова очутился на снегу.
– Не изображайте из себя ваньку-встаньку, - заметила девушка.
Но Кириллу было не до шуток. Он на всякий случай отполз подальше от лыжни и поднял на девушку встревоженные глаза.
– Что-то нарушилось, - растерянно проговорил он.
– Я не могу встать.
Она внимательно посмотрела на него своими глазами-калейдоскопами, переступила лыжами, потом перевела взгляд на гору и отодвинулась от колеи. Немного погодя мимо них со свистом и шелестением пронесся Вадим. Вслед на ним промчалось облако снежной пыли, перемешанной с ветром. Лицо у Вадима было сосредоточенным, губы сжаты, а глаза превратились в две узкие щели. Он, наверное, его и не заметил.
Девушка, не снимая лыжи, протянула ему руку.
– Вставайте!
– приказала она.
Кирилл послушно стал подниматься, с тревогой ожидая, когда неведомая сила опять его опрокинет в снег. Потеря равновесия, наверное, чем-то сродни невесомости: перестаешь ощущать, где верх, где низ, но при этом не теряешь силы тяжести.
На сей раз он не сразу упал, несколько секунд постоял, опираясь на руку девушки, затем перед глазами все смешалось, поплыло, и он грохнулся в снег.
– Отказал вестибулярный аппарат...
– пробормотала девушка.
– Вы не сможете идти. Что же делать?