Малиновка поёт лишь о любви...
Шрифт:
Девушки стояли в первом ряду, как самые знатные, нарядные и красивые.
Принцесса заняла место в кресле на возвышении, рядом с огромным креслом, которое пустовало. Стелла-Гертруда была весела, как обычно, и разговаривала с придворными с очаровательной улыбкой.
– Сегодня ее высочество не удостоила вас вниманием, - прошептала леди Бригита. – Было весьма неосмотрительно с вашей стороны выигрывать у нее в шахматы.
– Вы обвиняете ее высочество в злопамятстве и малодушии? – нарочито изумилась Дьюлла.
– О… нет… - леди Бригита смешалась и больше
Ровена тайком пожала Дьюлле руку, показывая, что во всем ее поддерживает.
Короля пришлось прождать около получаса, но Дьюлла не заметила ожидания. Мысли ее были с Риком, и она пропустила момент, когда его величество вошел в зал.
– Леди Шер! – услышала она за спиной шипение леди Готель, и снова вернулась на грешную землю.
Его величество и принцесса Стелла-Гертруда были совсем не похожи. В короле не было ни следа болезненности и томности принцессы, да и некрасивости не было. Он был высоким, краснощеким и крепким, и больше походил на торговца, чем на короля, чей предок, согласно легенде, был сыном морского бога.
Принцесса спорхнула со своего места и почти побежала к отцу, протягивая к нему руки.
– С возвращением, ваше величество! – сказала она ласково, и отец поцеловал ее в лоб, а потом обнял.
Это было нарушением этикета, и леди Готель поджала губы, но Дьюлла, заметившая эту гримасу, разозлилась на старшую фрейлину. Разве это не прекрасно – когда встречаются отец и дочь? И пускай принцесса – та еще змея, но она любит отца, и отец ее любит, и нечего кривиться, когда отец и дочь прилюдно выразили свою любовь.
Пожалуй, после этого король понравился ей еще больше, и Дьюлла тайком вздохнула, подумав, что была бы счастлива, если бы Рик брал пример со своего Сюзерена в открытом проявлении чувств. Но где же Рик?..
Принцесса повела отца к столу, и следом за ними потянулись придворные из свиты короля. Дьюлла вытянула шею, пытаясь высмотреть кузена, но что-то его не было видно.
Взгляд короля – приветливо-равнодушный – проследил шеренгу придворных, одновременно склонившихся в поклонах. Король разговаривал с дочерью, но иногда приветствовал кого-то из лордов, делая замечание о погоде или еще о чем-то столь же мимолетном. Это воспринималось, как огромная милость, и придворный, который удостаивался подобного внимания, так горделиво выпрямлялся, как будто получал не пару ничего не значащих фраз, а божью благодать.
Дьюлла все еще искала Рика, но в это время леди Готель весьма нелюбезно ущипнула ее за бедро через платье.
– Король обращается к вам! – прошипела она из-за плеча Дьюллы, делая страшные глаза.
И в самом деле – его величество вдруг остановился возле Дьюллы. Румяное лицо короля заметно побледнело, и он рассматривал девушку так, словно ее красота причиняла ему страдание.
– Кто это прелестное дитя? – спросил он.
– Это сестра милорда Вальдерика Босвела, - назвал Дьюллу лорд Тобиас.
Дьюлла еще раз поклонилась, смущенная таким вниманием и собственной оплошностью – нельзя быть такой рассеянной, когда рядом король. Но где же Рик?
– Леди Босвел умерла
– он обратился к советнику, но не спускал глаз с Дьюллы.
Ей было не по себе от столь пристального взгляда, но она заставила себя улыбнуться – робко, но искренне. Король ей понравился – у него было простоватое, грубое лицо, но приятное от внутреннего света, который, как известно, озаряет лишь самые прекрасные души. Наверняка, он гораздо лучше злючки Стеллы-Гертруды. Что ж, и у хороших родителей рождаются нехорошие дети.
На помощь советнику пришла леди Готель.
Выступив на шаг из шеренги дам, она произнесла:
– Леди Дьюлла – не родная, а двоюродная сестра лорда Босвела. Дочь леди Ловис Босвел и лорда Баджо Шера.
– Ах, дочь леди Ловис? – произнес король. – Да, я помню леди Ловис… он резко замолчал и побледнел.
Советники заметили и подхватили короля под локти.
– Вам нехорошо, сир? Скорее, врача!
Но его величество остановил всех жестом и выпрямился, кивнув Дьюлле:
– Красота этой юной леди – страшная сила, она поразила даже короля, - сказал он учтиво и проследовал дальше.
– Боже! Сам король назвал вас красавицей, – услышала Дьюлла шепот леди Ровены. – Это огромная честь!
– Оставьте бормотанье!
– приструнила ее леди Готель.
Дьюлла стояла с пылающими щеками. Слова короля взволновали ее до глубины души и – что скрывать? – посеяли зерна тщеславия в ее сердце. Она снова и снова искала глазами Рика – слышал ли он, как похвалил ее король? Ей хотелось, чтобы Рик слышал, чтобы он понял, что все – даже сам его величество признают Дьюллу первой красавицей.
Но Рик как сквозь землю провалился.
Дьюлла вместе с остальными придворными простояла, пока король обедал, а потом позвали менестрелей и затеяли танцы. Король был в прекрасном расположении духа и тоже пожелал танцевать.
– Боже! Охота была невероятно удачной, - пробормотала леди Бригита. – Знать бы, кто та косуля, что пала от стрелы его величества.
Леди Готель не услышала этого, поэтому дерзкая только захихикала в ответ на укоризненный взгляд Ровены.
Что касается Дьюллы, в любое другое время она бы посмеялась над словами фрейлины, но сейчас ей было не до смеха. Рик так и не появился, а в следующую секунду к ней подошел король и протянул руку, приглашая на танец:
– Не откажете мне в удовольствии, леди Шер? – спросил он любезно.
Дьюлла успела заметить натянутую улыбку на лице принцессы, неприкрытую зависть в глазах леди Бригиты, а потом с улыбкой приняла руку короля.
– Это вы дарите мне удовольствие, ваше величество, - ответила она, выходя на середину зала.
Король двигался легко и изящно, чего нельзя было подумать, глядя на его фигуру. Дьюлла прошла с ним два круга, и они составили прекрасную пару. Смущал только пристальный взгляд короля, но когда Дьюлла смотрела на его величество, тот сразу же отводил глаза и бледнел. Он все время бледнел!