Малиновый запах надежды

Калинина Наталья Дмитриевна

– Скажите, а почему – зубная паста? Не в тему же?

Мне хотелось говорить о чем угодно, только не о том, что имело отношение к тому, ради чего я сюда пришла.

– Зубная паста? – удивилась девушка, в первый момент не поняв, о чем я.

Но, увидев в моих руках календарик, засмеялась, показывая безупречные зубы, достойные рекламировать пресловутую пасту.

– Так это один из наших спонсоров!

И, оглянувшись на уборщицу, звонко крикнула той:

– Людмила, можешь убрать в кабинете

у Андрея Игнатьевича. Он уже закончил.

Я поднималась на свой этаж, а мне казалось, будто спускалась на самое дно отчаяния. Вспомнив эпизод с календарем, я восстановила в памяти и то, что ему предшествовало, и о том, что случилось потом. Людка была права в своих обвинениях. Из-за меня погиб Тим. Смогу ли я это забыть?

* * *

...До нашей свадьбы оставался месяц. Я уже некоторое время чувствовала себя довольно странно: была рассеянной, забывала самые простые вещи, постоянно хотела спать, но свое состояние списывала на предсвадебное волнение.

Однажды во время телефонного разговора с Юлией я пожаловалась на жуткое отравление: уже второй день подряд меня тошнило от любой еды. Даже от воды и чая.

– Когда у тебя были последние месячные? – спросила она, и я в первый момент удивилась вопросу, который посчитала совершенно не в тему.

– Ну-у... – задумчиво протянула я, пытаясь вспомнить. За занятостью – подготовкой к сессии и свадьбе – совершенно не обратила внимания на то, что мои месячные так и не начались.

– Понятно, – весело сказала Юля, хоть я ей ничего вразумительно и не ответила. – Сделай тест, Саша.

Тест показал две полоски.

Немного неожиданно, ведь мы еще не планировали детей: я только заканчивала второй курс, значит, мне придется на время оставить учебу. К тому же наши финансовые дела на тот момент были не блестящи: из музыкальной группы Тима ушел один гитарист, а барабанщик лежал с воспалением легких, поэтому выступления по ресторанам и барам, которые приносили основной доход, пришлось отложить.

Но тем не менее мне казалось, что Тим обрадуется новости. В тот день я сдавала последний экзамен и с разговором решила подождать до вечера.

Экзамен я сдала блестяще, у меня будто открылось второе дыхание. Давно не испытывала такого духовного и физического подъема. Видимо, ощущение того, что во мне зародилась новая жизнь, фантастическим образом подействовало на мое самочувствие. Даже тошнота отступила. Я еле дождалась прихода Тима с работы. И когда заслышала скрежет ключа в замке, вылетела в коридор встречать его. Тим вошел улыбаясь и заключил меня в объятия.

– Сашка, у меня такая потрясающая новость!

– У меня тоже есть новость... – счастливо прошептала я, обнимая и целуя его.

– И что за новость? – нетерпеливо спросил он.

– Потом,

потом, сначала ты, первый.

Свое известие я решила приберечь «на десерт», потому что считала его гораздо важней того, что мог бы сообщить Тим.

– Хорошо, я первый, – согласился он. – Но у меня есть к тебе серьезный разговор. Очень серьезный.

– Что-то случилось? – встревожилась я, напуганная тем, что его лицо, еще секунду назад счастливо сияющее, приняло озабоченное выражение.

– Нет, нет, но, впрочем... Давай присядем.

Тим обнял меня за плечи, проводил в комнату и усадил на диван.

Его новость была и в самом деле потрясающей. Диск с записями, который он отправил еще осенью, попал в руки одному московскому продюсеру и очень ему понравился. Сегодня Тиму позвонили из Москвы, предложили записать альбом и пообещали серьезную раскрутку.

– Сашка, ты даже представить себе не можешь, как я счастлив! – говорил он, обнимая и целуя меня. Я тоже смеялась от радости. – Это шанс, который дается лишь раз! Честно говоря, я уже потерял всю надежду, думал, что всю жизнь буду играть здесь по барам и ресторанам.

– Нет, нет! Я всегда верила в тебя! Теперь ты станешь звездой! Настоящей звездой – я в этом не сомневаюсь. Запишешь диск в Москве, у тебя будут концерты и...

И осеклась, внезапно поняв весь смысл новости, на первый взгляд казавшейся такой фантастической, блестящей. Тим понял, почему я резко остановилась, будто с разбегу наткнулась на стену.

– Об этом я и хотел поговорить с тобой, Саша, – тихо и серьезно произнес он. – Мне нужно будет поехать в Москву.

– Когда собираешься уехать? – спросила я одними губами.

Тим помолчал, словно собираясь с духом, и, разом решившись, ответил:

– На следующей неделе. Ребята из группы уже знают.

– Но... Наша свадьба?

– Саш, – начал Тим, беря мои ладони в свои. – Сашка, моя любимая, давай отложим свадьбу ненадолго? Не отменим, а лишь отложим. Обещаю, что мы поженимся. Я тебя очень люблю, не сомневайся в этом. Если бы ты знала, как тяжело мне сейчас делать выбор...

– Выбор – музыка или я? – усмехнулась я.

– Нет, нет! Я не так хотел сказать! Ты же знаешь, что я тебя люблю. А музыка...

– Музыка для тебя – все, – перебила я его, горько усмехаясь.

– Ты для меня все! – горячо воскликнул он.

– Тогда почему не предлагаешь мне поехать с тобой? – прямо спросила я, вспоминая разговор с мамой, в котором она выразила сомнения по поводу того, что Тим взял бы меня с собой в столицу.

Он встал и зашагал по комнате. Я молча, в каком-то отупении, в котором увязли все мои мысли, наблюдала за ним, ожидая ответа. Тим так же резко, как и встал, сел обратно на диван и обнял меня за плечи.