Малорусскій вопросъ и автономія Малороссіи (старая орфография)
Шрифт:
Г. Грушевскій доказываетъ, что включеніемъ въ русскую исторію исторіи великаго княжества Литовскаго хотли исправить неполноту, односторонность и традиціонность ея схемы. Однако г. Грушевскій недоволенъ состояніемъ изученія Литовской исторіи (что впрочемъ прямого отношенія къ его тем не иметъ); Литовско-Русское государство не было однороднымъ тломъ; слдя за преемственностью старорускаго Права, игнорируютъ вліяніе Литовскаго элемента въ прав (замтимъ, что г. Грушевскій для иллюстраціи значенія Литовскаго элемента беретъ такой частный случай, какъ институтъ Коймпвцевъ — незначительнаго по количеству разряда населенія, — терминъ этотъ и его значеніе, къ слову сказать, былъ боле удовлетворительно объясненъ мною). Характерно опять и указаніе г. Грушевскаго, что малорусскія земли, за исключеніемъ Побужья л Пинщины, были довольно механически связаны съ Литовскимъ княжествомъ, стояли особнякомъ(?), и посл Люблинской уніи перешли въ составъ Польши; наоборотъ, блорусскія земли были тсно связаны съ Литовскимъ княжествомъ, имя на него большое вліяніе въ смысл общественно-политическомъ и культурномъ, и остались при немъ до конца — (этого положенія, кстати сказать, мы совершенно но понимаемъ, такъ какъ по Люблинской уніи не только Малороссія, но Блоруссія и Литва вошли въ составъ Польши; такимъ образомъ, исторія великаго княжества Литовскаго гораздо тсне связана съ народностью блорусской, чмъ съ малорусской?)
Слдующее затмъ мсто въ стать г. Грушевскаго
«Для историческаго представленія общественнаго и культурнаго процесса украинской русской народности достаточно обозначенія тхъ нсколькихъ моментовъ въ исторіи Литовско-Русскаго государства, которые имли для нея непосредственное значеніе. Больше изъ нея вошло бы въ исторію блорусской народности, но въ цломъ включать исторію великаго княжества Литовскаго въ русскую исторію нтъ причинъ, если русская исторія не есть исторія Россіи, то есть исторія всего того, что нкогда совершалось на ея территоріи, и исторія всхъ народовъ и племенъ, которые ее заселяютъ (такой программы ея теперь, кажется, не ставитъ никто, хотя ее можно бы поставить), а исторія русскихъ народностей, или восточно-славянскихъ (употребляю иногда этотъ терминъ, чтобы избжать неясностей и спутанностей, которыя вытекаютъ изъ неодинаковое употребленія слова — русскій»
Забгая нсколько впередъ, остановимся на разбор этой тирады. Г. Грушевскій, очевидно, не видитъ, въ какія противорчія онъ впадаетъ. Онъ требуетъ отдльнаго изученія не государства, а народности, и народности, которая самостоятельнаго государственнаго значенія никогда ре имла. Съ XIV вка часть южной Руси отходитъ къ Литв, часть къ Польш. Со второй половины XVI вка об — части уже входятъ въ составъ государства Польскаго, въ средин XVII вка опять часть южнорусскихъ земель отходитъ къ Московскому государству, часть остается при Польскомъ государств. Съ конца XVIII вка большая часть южной Руси отходитъ къ Россіи, часть къ Австріи. Такимъ образомъ, самостоятельнаго самоопредляющаго характера южныя земли никогда не имли (о древнемъ період скажемъ дальше). Это постоянно часть какого нибудь другого государства, ея политическая исторія опредляется тмъ центромъ, къ которому она примыкаетъ; ея внутренній строй сильно измняется, и не разъ, смотря по тому, какой центръ надъ ней господствуетъ; — то здсь вводятся порядки литовскіе, то польскіе, то русскіе. Тоже самое съ народностью блорусской — она входитъ сначала въ составъ великаго княжества Литовскаго, затмъ Польши и наконецъ Россіи. Г. Грушевскій совершенно даже упраздняетъ исторію Литовскаго великаго княжества — если исторія Блоруссіи предметъ отдльный, исторія Малороссіи такой же отдльный предметъ, то гд же тогда Литовское княжество, включавшее въ себ об эти части? Исходя изъ точки зрнія народности мы никакой исторіи, т. е. процесса движенія, развитія, не получимъ. Мы будемъ излагать исторію Литовскихъ племенъ за время ихъ самостоятельнаго развитія, дойдемъ до факта образованія обширнаго Литовско-русскаго государства, и здсь остановимся — такъ какъ затмъ изложеніе пойдетъ по исторіи народностей. То же будетъ и съ исторіей Московскаго государства. Исторія отдльныхъ ея частей будетъ предметъ особый. Гд же здсь исторія? И съ другой стороны, — какъ возможно отдлить исторію отдльныхъ народностей отъ исторіи тхъ центровъ, къ которымъ они примкнули, и откуда получали директивы для своей политической и внутренней жизни? Гд мы найдемъ центръ, около котораго будетъ вращаться изложеніе? Отдльныя части малорусскаго народа имли всегда особую политическую судьбу; он никогда не были связаны между собою, не связаны и теперь, такъ какъ часть малорусскаго народа живетъ въ Россіи, другая въ Австріи и, такимъ образомъ, исторія отдльныхъ частей малорусскаго народа-только провинціальная исторія-разъ исторія провинціальная — Литовскаго княжества, затмъ Польскаго, Русскаго, Австрійскаго. Для г. Грушевскаго, какъ для нашихъ старыхъ сдавянофиловъ — государство само по себ, а народъ самъ по себ — старая наивная точка зрнія, по которой правительство смшивалось съ государствомъ.
По мннію г. Грушевскаго исторія государственныхъ организацій играетъ еще: слишкомъ большую роль въ представленіи русской исторіи, или исторіи восточнаго славянства. Онъ говоритъ, что въ теоріи давно признается, что центръ тяжести долженъ быть перенесенъ съ исторіи государства на исторію народа, общества. Но изъ этихъ словъ видно, что проф. Грушевскій подъ государствомъ очевидно понимаетъ только политическую организацію — а разв мыслимо государство безъ народа? Если государство есть общественный союзъ, преслдующій цль общаго блага, то исторія государства есть исторія всего развитія этого союза — и нтъ ничего въ исторіи народовъ, составляющихъ такой союзъ, что должно было бы отпасть изъ изложенія — возможно разв отдлить внутреннюю исторію парода, какъ нчто отдльное?. Исторія государства ость исторія вншняя и внутренняя общественнаго союза, такъ какъ он взаимно опредляются. Мы имемъ передъ собою теперь реальный фактъ — обширный общественный союзъ, именуемый русскимъ государствомъ, нчто цлое, отдльное, особое, и мы должны изучать исторію этого факта, явленія, задача историка разсказать, какъ произошло это явленіе, какимъ путемъ сложился этотъ организмъ — ибо это организмъ общественный, подобный цлому ряду такихъ же организмовъ, намъ извстныхъ (государства: Французское, Англійское, Итальянское). Элементы государства — территорія, населеніе и власть. Задача историка — изучать взаимодйствіе этихъ элементовъ. Качествомъ и количествомъ территоріи, качествомъ и количествомъ — населенія опредляется и судьба государства. Историкъ обязанъ конечно оцнить значеніе всхъ важныхъ агентовъ созданія общественнаго союза и указать, какіе играли большую, какіе меньшую творческую роль въ этомъ созданіи. Не вина историка, если изучая, напримръ, субстратъ государства, — населеніе, онъ находитъ, что одни части его сыграли безмрно большую роль въ. этомъ творчеств, чмъ другіе. Г. Грушевскій полагаетъ, что государство имло изъ всхъ восточныхъ славянскихъ народовъ наибольшее значеніе у народности великорусской (при чемъ длаетъ странное примчаніе — за границами національнаго владнія Московскаго государства видимъ такія сильныя явленія, какъ вчевую жизнь новгородско-псковскую — г. Грушевскій забываетъ, что Новгородъ тоже былъ государствомъ въ свое время). Украино-русская народность, говоритъ г. Грушевскій, рядъ столтій живетъ безъ національнаго государства, подъ вліяніемъ разныхъ государственныхъ организацій — эти вліянія на ея національную жизнь должны быть обозначены, но политическій факторъ сходитъ въ ея исторіи въ эти безгосударственныя столтія на побочную роль при фактахъ экономическихъ, культурныхъ и національныхъ. Для блорусскаго народа великорусское государство становится историческимъ фактомъ только съ 1772 года, для Украины столтіемъ раньше, но только одной стороной. То исключительное значеніе, какое имла исторія великорусскаго государства въ теперешней схем русской исторіи, явилось результатомъ подмны исторіи русскаго народа (въ значеніи русскихъ восточныхъ славянскихъ народностей), понятіемъ исторіи великорусскаго народа.
Нсколько лтъ тому назадъ маститый
Отсутствіе самостоятельной политической организаціи огромной силы тормазъ для самостоятельнаго культурнаго развитія — рано или поздно должны наступить централизація и культурная нивеллировка — мене устойчивыя части и въ культурномъ отношеніи— если, они и имли самостоятельную культуру, — подпадутъ вліянію частей боле устойчивыхъ, боле энергичныхъ, боле творческихъ.
Такъ было всегда въ Малороссіи — гд помимо указанныхъ причинъ играла очень большую роль впечатлительность и воспріимчивость національнаго характера. Собственной оригинальной самостоятельной культуры Малороссія никогда не имла, она подчинялась то вліянію культуры польской, то культуры — великорусской. Можно, конечно, сожалть о такомъ отсутствіи культурной самостоятельности, можно желать ея созданія, но нельзя не признать этого отсутствія, какъ факта прошлаго и настоящаго. Для меня, какъ малоросса, этотъ фактъ можетъ быть не мене тяжелъ, чмъ для г. Грушевскаго — но я не закрываю на него глаза, я пытаюсь его объяснить, и я нахожу извстное утшеніе, возмездіе, именно въ томъ, что такъ претитъ г. Грушевскому — въ государств. Когда складывается государство — общественный союзъ — отдльныя его части, волею-неволей, сознательно пли путемъ принужденія, принимаютъ участіе въ его созидательной работ. Для нкоторыхъ образованіе государства есть процессъ разрушительный — одн части лишаются самостоятельности и подчиняются другимъ. Но государственный процессъ не только разрушительный, но и созидательный. Съ развитіемъ народнаго самосознанія вс отдльныя части государства начинаютъ работать совмстно для одной общей цли, — и вотъ характерная черта нашего времени — въ тотъ моментъ, когда появляется надежда на возможность такой совмстной работы на началахъ свободныхъ, на прекращеніе страднаго характера работы однихъ для другихъ — насъ призываютъ къ старымъ счетамъ, старымъ процессамъ, старой семейной вражд и раздорамъ. Можетъ быть, психологически это и понятно, но, право, сильно отзывается Чеховскимъ «Предложеніемъ».
Г. Грушевскій, кажется, полагаетъ, что то особенное вниманіе, которое историки паши даютъ исторіи великорусскаго государства, есть злой умыселъ, бюрократическая интрига— подмна понятія русскаго народа понятіемъ великорусскаго. Но г. Грушевскій въ своемъ увлеченіи узко національными симпатіями по хочетъ понять того, что историкъ познаетъ настоящее изученіемъ прошлаго, и если найдетъ въ немъ агентъ большой творческой силы, то естественно на немъ сосредоточитъ свое вниманіе, а и онъ спорить не будетъ, что творческимъ агентомъ въ созданіи современнаго русскаго государства, какъ цлой единицы, была преимущественно народность великорусская. А разъ оттуда шла иниціатива созданія государства (въ широкомъ смысл слова), то центромъ историческаго изложенія (а какой нибудь центръ долженъ же быть въ историческомъ изложеніи) въ русской исторіи будетъ — процессъ созданія государства (въ широкомъ смысл); но наша вина, что иниціатива этого созданія шла изъ Великороссіи, а не изъ Малороссіи или Блороссіи. Намъ, можетъ быть, обидно за нашихъ предковъ, но прошлаго не передлаешь; и такое вниманіе къ великорусской исторіи съ научной точки зрнія вполн законно.
Но если одна втвь русскаго народа развила иниціативу созданія общерусскаго государства, то нельзя отрицать и того, что остальныя части въ большей или меньшей степени, вольно или невольно, сознательно или безсознательно участвовали въ этомъ процесс — не давая иниціативы, они вольно или невольно давали на это средства, руки и капиталъ. Г. Грушевскій стуетъ па то, что Малороссія даетъ значительно большій вкладъ въ русскій бюджетъ, чмъ это должно было бы быть по относительному числу ея населенія. Неопытный человкъ могъ бы подумать, что съ Малороссіи идетъ особая контрибуція въ пользу государства. — Но дло объясняется проще — Малороссія страна боле богатая, а, надюсь, г. Грушевскій нс будетъ возставать противъ теоріи подоходнаго налога (наибольшее количество, напримръ, сахара, даетъ Малороссія), каждый долженъ давать то, что можетъ — одни трудъ, другіе капиталъ.
То, что именуется русской исторіей, по Грушевскому, есть комбинація, или конкуренція, нсколькихъ понятій — исторіи русскаго государства (формированіе и развитіе государственной организаціи и территорія исторіи Россіи — то есть, того, что было на ея территоріи, исторіи русскихъ народностей, и, наконецъ, исторіи великорусскаго народа, его государственной и культурной жизни). Каждое изъ этихъ понятій можетъ быть предметомъ научнаго изслдованія, но при комбинаціи ихъ, ни объ одномъ не дается полнаго представленія(?). Въ теперешнюю схему русской исторіи по Грушевскому наиболе входитъ изъ понятія исторіи русскаго государства и великорусскаго народа. Эта исторія по мннію г. Грушевскаго должна быть замнена исторіей великорусскаго народа, а тогда и исторія блорусскаго и малорусскаго народовъ выйдутъ на очередь и займутъ соотвтственное мсто рядомъ съ исторіей великороссовъ. Но для этого нужно проститься съ фикціей, что русская исторія, подмненная везд великорусской, настоящая исторія обще-русская.
Для г. Грушевскаго общая схема стоитъ на почв политики и является пережиткомъ старо-московской исторіографической схемы, кое гд приложенной къ новйшимъ историческимъ требованіямъ, но въ основ своей нераціональна. Великорусская исторія съ малорусскимъ началомъ, къ ней пришитымъ, это только покалченная, неестественная комбинація, а не какая то общерусская исторія. Общерусской исторіи не можетъ быть, какъ нтъ и общерусской народности. Можетъ существовать только исторія всхъ русскихъ народностей, если кому охота ихъ такъ называть(?) илиисторія восточныхъ славянъ. Она и должна стать на мсто теперешней русской исторіи (333).