Малой
Шрифт:
— И с кем нам Небо защищать? Кого призовём в час нужды? — даже немного расстроился Пётр, когда на пару с демонёнком отведали амброзии и уселись на корне древа.
— Да вы так не переживайте, в аду сейчас с персоналом тоже трудности, — тут же немного успокоил Даймон апостола. — Мы если честно, тот ад по большей части разрушили.
— Как это?
— Да так. Сначала в попытке забрать Малого. Затем сам Малой постарался, а потом уже вместе работали. Ну вот и получилось, что ада, как его знали раньше, уже нет. Да у них и без нас заговоров хватало. Сатану хотели сместить. А по итогу сами сместились. Ну… по большему счёту.
— Правда? —
— Правда, — кивнул демонёнок. — Их как расчёска репейники расчесала. И не по одному разу.
— Так это же меняет дело! — тут же подскочил апостол. — Это нужно наверх доложить.
— Чего доложить? — уточнил Даймон.
— Не чего, а кому! — важно поправил Пётр и разгладив тунику, заявил. — Раз такое дело, то нам на второй небесный уровень надо.
— Второй? А Рай что, не единен?
— Конечно, нет! — снова воскликнул обрадованный новостями Пётр, с которыми в Раю было не густо. — В раю семь небес. И каждый уровень сложнее предыдущего. А это так, почти предбанник.
— О, а демонический предбанник выглядел совсем иначе.
— Но вы его тоже разрушили?
— Как бы это помягче сказать… с него начались трещины. А дальше уже чем глубже спускались, тем ответственное оказалось разрушение, — дополнил Даймон с ноткой гордости в голосе. — Нам ведь, Адовым, только дай возможности, а мы их так реализуем, что мало не покажется.
— Тогда точно доложить надо! — загорелись глаза Петра.
— А как нам попасть на второй уровень?
— С этим проблем нет, — ответил апостол и постучал по корню дерево. То тут же начало расти. А пока росло, он добавил. — Раньше лестница меж «этажами» работала. Но её отключили, когда разгулявшиеся ангелы слишком часто на Землю начали наведываться. На Олимпиады, там, посмотреть, или гамбургера в фастфуде перехватить. Здесь то еда сплошь нега, но порой так хочется перехватить полной противоположности. Вот их и тянет гадости пожрать. А потом вес лишний. Ну и в доспехи на смотре не влезают. Поэтому каждого небесного жителя на своём уровне заперли. И новостной ленты лишили, чтобы о лишнем не думал. В облака смотри лучше, чем на Землю подсматривай. Как по мне, так подход правильный.
— Но вы оставили запасной ход? — догадался демонёнок, разглядывая корень Древа, который достал уже до верхних облаков и уполз куда-то за очередной водопад.
— Именно, — кивнул апостол. — Запреты — это хорошо. Ангелам полезно иногда на диете посидеть и в облака повтыкать. Людям же вообще неестественно жить по законам божьим. И ни какие продажные индульгенции возомнивших о себе священнослужителей никогда не влияли на чистоту души. Просто наполняли церковную казну, которая как известно, для дел мирских, а не небесных. И нас вообще не касается. Мы из тех поборов и монетки никогда не видели и тем более — не просили. Понимаешь?
— Понимаю, что люди подстроились, — кивнул демонёнок.
— Да, но само мировоззрение требует жить по совести на благо общества и строить мир в первую очередь в своей душе, думать своей головой, а не искать оправданий своим действиям в священных писаниях, и «священных» ритуалах, которые тоже не мы создавали. Признаться честно, они всё ещё больше похожи на обряды жертвоприношения. А кому? Да уж точно не в фонд Рая.
Демонёнок кивнул и пошёл будить родню. Конечно, люди хитрые. Одни хотят, чтобы другие днями на пролёт поклонялись всевышнему, но и их кормили и не забывали. Вот только тому же человеку
— Поклоняться — легко, а ты попробуй жить по-человечески. Просто, без всяких поклонений, — раздухарился Пётр, тут же раздвинув для всех корни дерева, в которых образовался вход, как в лифтовую кабинку. — Человеку свободному жить сложнее. А думающему так вдвое. Думающий человек сразу понимает, что если его и создали, то не для нелепых восхвалений создателю, а для чего-то более стоящего. Строительства, например. Или — творческого созидания. Вот песню один красивую напишут, а она тысячи на ноги поднимает. Хотя есть и обратные примеры. Один оружие создаст, а тысяча его применит. И тогда созидание в разрушение переходит. И миром начинает править сила, а не ум и свобода. Души ли, духа ли, мысли ли. Понимаешь?
Даймон посмотрел на сестру. Глаза той загорелись синим. Мара тут же ответила:
— Понимаю, что не зря вы создали резервацию с замкнутыми отсеками. Зачем Абсолюту эти сопли и слёзные просьбы о благодати и покровительстве? Ему дали свободу, а он снова просится под «мамину юбку». Вроде бы чего ещё надо? Живи свободно, осмысленно, не оглядывайся на стайки различных течений и тем более — не плоди их. А душа потом разберётся, чего добилась в жизни, и сама себе оценку даст. Никакой ад или рай не могут заточить частицу Абсолюта в любую их двух противоположностей. Всё будет намного сложней, потому что решать будет сама душа. Виновна она или жила в согласии с собой. И дело уже не в заповедях, а в самом человеке.
Зрачки Петра расширились. Он закашлялся. И судя по виду, хотел сказать многое, но более не решался проронить и слова. А их причудливая лифтовая кабина в корне дерева тем временем двигалась. И минуты тянулись неспешно, словно черепахи, нагруженные тяжёлым спортивным инвентарём.
Даймон молча смотрел то под ноги, то на побледневшего апостола, который больше планировал попасть в отпуск, чем получить ломку мировоззрения. Но незадолго до того, как снова распахнулись створки кабинки, Пётр всё же кашлянул и заявил следующее:
— Послушайте, так это вам к Михаилу надо.
— Апостолу? — уточнил Даймон.
— Архангелу! — поправил апостол и когда кабинка доставила их на второй этаж, добавил. — А моё дело маленькое — двери Рая сторожить. Кто доберётся, тому открываю. А кто нет, тому и не надо было. А вот размышлять на тему того, кто и как добирался — не моё это. Давайте вы лучше с кем-нибудь другим эту тему обсудите. И заодно об обстановке в аду расскажете. Пусть тоже порадуются. А мне… обратно пора, — с этими словами он вытолкал их из кабинки и тут же корни древа сомкнулись, проталкивая причудливый транспорт обратно по артерии Вечного Древа.
Глава 32
Второе Небо
Небо второго порядка было словно больше и как-то шире. Объяснить словами это удавалось мало, скорее их оплели ощущения. И едва вышли из лифта, мир как будто обнял, а сам он на порядок разросся. И глядя в прорехи между облаками на первый уровень, ребята поняли, что райские кущи не такие обширные, как показалось на первый взгляд. А прямо здесь и сейчас — лучшее место в мире. И краше его нет. И нет просторнее.