Малый мир. Дон Камилло
Шрифт:
— Я тебя поймаю, хотя бы мне пришлось и без легких остаться, — прокричал он убегающему.
Они понеслись среди полей, и с каждым шагом гнев дона Камилло становился все сильнее. Внезапно перед беглецом выросла непролазная живая изгородь. Мальчишка заметался, обернулся и в ужасе выставил перед собой руки, не в силах сказать ни слова.
Дон Камилло несся на него, как танк. Левой рукой он схватил парня за локоть, а правую уже занес для оплеухи. Но внезапно дон Камилло ощутил под пальцами левой руки такие
Он посмотрел на мальчишку. Перед ним было бледное лицо и испуганные глаза сына Горемыки.
Горемыка был бедняком. Самым бедным из гвардии Пеппоне. И при этом он не был лентяем, он постоянно искал работу. Но как только он ее находил, он работал спокойно лишь один день, а потом начинал задираться и ссорился с хозяином. И получалось, что он работал не больше пяти дней в течение месяца.
— Дон Камилло, — умоляюще заскулил мальчонка, — я больше не буду.
— Марш отсюда, — шуганул его дон Камилло.
Потом дон Камилло послал за Горемыкой. Тот вошел в приходской дом с наглым видом, руки в карманах, в шляпе, залихватски сидящей на макушке.
— И чего понадобилось клиру от народа? — спросил он, задирая нос.
— Ну, прежде всего, чтобы ты снял шляпу, а то я ее тебе подзатыльником сниму. Во-вторых, чтобы ты перестал наглеть, потому как меня этим не возьмешь.
Горемыка был так же худ и оборван, как его сын. Одной затрещиной дон Камилло мог бы дух из него вышибить. Он швырнул шляпу на стул и встал с видом смертельно утомленного человека.
— Вы хотите мне сказать, что мой сын испачкал вашу епископскую резиденцию? Я в курсе, мне уже доложили. Ваше серое Преосвященство может не беспокоиться: мальчишка сегодня же вечером будет выпорот.
— Если ты посмеешь его пальцем тронуть, я тебе шею сверну, — заорал дон Камилло, — ты бы лучше кормил его иногда! Несчастный ребенок на скелет похож, ты что, не видишь?
— Не каждому выпадает от Бога удача, — начал было саркастически Горемыка, но дон Камилло не дал ему договорить:
— Когда находишь работу, работать надо, а не революционера из себя строить на второй же день!
— Своими грязными делишками занимайтесь, — злобно ответил Горемыка, развернулся и пошел к выходу.
Дон Камилло ухватил его за предплечье, но под пальцами его оказалась такая же тонкая рука, как у мальчишки, и он ослабил хватку.
Чуть позже дон Камилло пошел пожаловаться Христу.
— Господи, — возопил он, — ну почему у меня под руками все время оказываются мешки с костями?
— Всякое может случиться в стране, перенесшей столько войн и раздоров, — со вздохом отвечал Христос. — А ты бы лучше держал свои руки при себе, дон Камилло.
Дон Камилло отправился в автомастерскую. Он
— Ты бы как мэр сделал бы что-нибудь для мальчишки этого несчастного Горемыки, — сказал дон Камилло.
— С помощью имеющихся в кассе муниципалитета фондов я могу его разве что обмахнуть обложкой прошлогоднего календаря, — ответил Пеппоне.
— Ну, тогда сделай что-нибудь как председатель парткома своей паршивой партии. Горемыка, если я не ошибаюсь, из самых наглых твоих разбойников.
— С тем же результатом могу пообмахивать его папкой со своего стола.
— Что ты говоришь! А все те деньги, что приходят вам из СССР?
Пеппоне продолжал шлифовать деталь.
— Курьер от красного царя задерживается, — ответил он. — Может, одолжите немного из того, что посылает вам Америка?
Дон Камилло пожал плечами.
— Ну если ты не понимаешь ни как мэр, ни как партийный лидер, то попробуй понять хотя бы как отец, что этому несчастному надо помочь, хоть он и пачкает мне углем стены. Скажи, кстати, Серому, что если он не перекрасит мне все бесплатно, я вас так пропишу в стенгазете демохристиан!..
Пеппоне продолжал шлифовать. После некоторого раздумья он сказал:
— В нашем городке не только сына Горемыки нужно отправить к морю или в горы. Были бы у меня деньги, я сделал бы летний лагерь.
— Займись же этим! — воскликнул дон Камилло. — Пока ты исполняешь обязанности мэра, нашлифовывая болты, деньги к тебе сами не потекут. А у крестьян полно денег.
— Крестьяне ни на грош не раскошелятся. Они готовы дать денег разве что на летний лагерь по откорму их телят. Почему бы вам не обратиться к Папе или к Трумэну?
Они еще пару часов поспорили на эту тему, и раз тридцать чуть было не дошло до потасовки. Дон Камилло вернулся домой затемно.
— Что нового? — спросил его Христос. — Мне кажется, ты чем-то возбужден.
— Еще бы, — вздохнул дон Камилло, — сначала два часа ругаешься с мэром-большевиком, уговаривая его устроить летний лагерь для детей на море, потом еще два часа ругаешься со старухой-капиталисткой, чтобы она на этот лагерь денег дала. Возбудишься тут.
— Понимаю, — ответил Христос.
Дон Камилло мялся.
— Господи, — решился он наконец, — прости, что я впутал Тебя в это дело.
— Меня?
— Ну, да. Чтобы заставить старуху раскошелиться, я сказал ей, что Ты явился мне во сне и сказал, что благословляешь дать денег не на колокол, а на благотворительность.
— Дон Камилло, и после этого ты осмеливаешься поднимать на Меня глаза?
— Да, — уверенно ответил дон Камилло, — цель оправдывает средства.
— Не думаю, что сочинения Макиавелли принадлежат к тем священным текстам, которыми и только которыми ты должен руководствоваться.