Малый мир. Дон Камилло
Шрифт:
— Вот так, — сказал Пеппоне в заключение, — девиз дня остается прежним: «Полное достоинства безразличие».
Дон Камилло, завидев епископа, поспешил ему навстречу.
— Простите, Владыка, — воскликнул он в волнении, — это, право не моя вина! Мы ожидали вас здесь всем приходом, но тут в самую последнюю минуту…
— Не переживай, — епископ улыбнулся дону Камилло, — мне просто захотелось прогуляться немного пешком. Все епископы, когда стареют, немного выживают из ума.
Тут прихожане дона Камилло захлопали, заиграли духовые, и епископ с довольным видом осмотрелся.
— Замечательный
— Мы делаем все, что можем, на благо народа, — ответил Нахал и тут же получил третий пинок от Пеппоне.
Епископ дошел до площади, увидел новый фонтан и остановился.
— О, фонтан, посреди Низины! — воскликнул он удивленно. — Значит, у вас нет проблем с водой.
— Главное, уметь ее найти, Ваше Преосвященство, — ответил Серый, которому фонтан был обязан своим существованием. — Мы проложили триста метров труб, и вода полилась, с Божьей помощью.
Серый получил положенный ему пинок.
Фонтан стоял прямо перед «Народным домом», и епископ заинтересовался этим совершенно новым, большим и красивым зданием.
— А это что за дворец?
— Это «Народный дом», — с гордостью ответил Пеппоне.
— Потрясающий! — воскликнул епископ.
— Может, хотите зайти? — спросил Пеппоне машинально и тут же получил болезненный пинок по ногам. На этот раз от дона Камилло.
Появившийся секретарь епископа, худенький юноша в очках и с большим носом, поспешил было сделать епископу знак, что не стоило бы ему соглашаться на это неуместное предложение, но епископ уже входил в «Народный дом». Его провели по всему дому и все показали: и спортивный зал, и читальню, и библиотеку. В библиотеке епископ стал читать названия на корешках книг. У шкафа с «политическими» книгами, забитого пропагандистскими брошюрами, он тяжело вздохнул, но ничего не сказал.
Пеппоне услышал этот вздох и прошептал:
— Ваше Преосвященство, их никто не читает.
Пеппоне не стал водить епископа по кабинетам, но не удержался и показал ему свою гордость — театральный зал. Выходя оттуда, епископ оказался прямо перед огромным портретом человека с маленькими глазами и большими усами.
— Политика, сами понимаете, — тихо-тихо пояснил Пеппоне. — И потом, в глубине души не такой уж он и плохой человек.
— Да просветит Господь и его разум, — также шепотом откликнулся епископ.
Все это время дон Камилло пребывал в сильнейшем смятении. С одной стороны, его выводила из себя наглость Пеппоне, который подло воспользовался добротой епископа, чтобы похвалиться своим «Народным домом», и душа его требовала отмщения. Но, с другой стороны, дону Камилло хотелось, чтобы епископ увидел, какой у них отличный и прогрессивный городок. К тому же епископ под впечатлением от размаха коммунистов, должен будет еще выше оценить «Сад-клуб» дона Камилло.
Экскурсия завершилась. Дон Камилло подошел к епископу и сказал так громко, чтобы Пеппоне его точно услышал:
— Как жаль, Владыка, что синьор Пеппоне не показал вам своего арсенала, говорят, другого такого в округе нет!
Пеппоне
— Не может быть, чтобы он был больше твоего!
— Точно, — одобрительно хмыкнул Серый.
— Да у него гранатомет 81-го калибра где-то прикопан, — заявил Нахал.
Епископ повернулся к Пеппоновой свите.
— Вы сами захотели его обратно. Вот и живите с ним. Я вам говорил, что он опасен.
— Нас такими не испугаешь! — поморщился Пеппоне.
— Вот и приглядывайте за ним, — посоветовал епископ.
Дон Камилло покачал головой.
— Вы, Владыка, все шутите, и даже не представляете себе, что это за народ!
Выходя, епископ заметил наклеенный поверху на стенгазету плакат и прочел его.
— О! К вам должен приехать представитель какой-то иностранной державы. Кто же это, дон Камилло?
— Я не слежу за политикой. Надо спросить того, кто написал этот плакат. Синьор Пеппоне, Владыка интересуется, что это за представитель иностранной державы, о котором говорит ваш плакат.
— Ну, — замялся Пеппоне, — американцы, как всегда…
— Понял, — сказал епископ, — те, которые приезжают нефть тут искать, верно?
— Да-да, вечно они, негодяи. Вся нефть наша!
— Конечно, — с большой серьезностью подтвердил епископ. — Как хорошо, что вы призываете людей к спокойствию и велите ограничить им проявления негодавания полным достоинства безразличием. Мы же не хотим вконец испортить отношения с Америкой, не правда ли?
Пеппоне развел руками.
— Ваше преосвященство, вы же понимаете, человек терпит-терпит, а потом ему сносит крышу!
У дверей церкви епископа встречала шеренга детей из «Сада-клуба» дона Камилло. Они спели ему приветственную песню. А затем из шеренги вышел букет цветов и медленно приблизился к епископу. Перед епископом букет остановился, приподнялся, и под ним показался такой маленький, хорошенький, кудрявый и нарядный мальчик, что все женщины с ума посходили от восхищения.
Потом все замолчали, а мальчонка на едином дыхании, ни разу не запнувшись, прочел епископу стихотворение звонким, как лесной ручеек, голоском. Раздались крики восторга, все говорили, что это — настоящее чудо.
Пеппоне подошел к дону Камилло.
— Вот подлец, — сказал он ему на ухо, — воспользоваться невинным младенцем, чтобы выставить меня ослом перед всем городом! Я Вам все кости переломаю. А мальчишку!.. Вы у меня еще увидите! Испортили мне мальчишку, пойду, брошу его в По!
— Счастливого пути, — ответил дон Камилло. — Твой сын, что хочешь, то и делай.
Это была поистине ужасная сцена чудовищного насилия. Пеппоне схватил бедного ребенка под мышку, отволок его на берег реки и, угрожая страшной расправой, заставил его три раза подряд прочитать с выражением стихотворение, выученное для епископа. Для бедного, старого епископа, слабого и наивного, который, будучи «представителем иностранной державы» (Ватикана), был встречен в городке «с полным достоинства безразличием».