Мама для Совенка. Часть 3
Шрифт:
Конверт в руках девушки начал тлеть.
– Литрак, – попросил Харт, и помощник осторожно забрал письмо из рук девушки, торопливо погасил пламя и остался озадаченно разглядывать наполовину обуглившееся послание.
– Какие вы все-таки… су… ровые, – с обидой протянула, покачиваясь, Софрана.
Харт сглотнул. Что-то такое читалось в глазах девушки… Настораживающее.
– Но вы мне и такими нравитесь. Все. Трое. И вообще, это секрет, – она, пьяно улыбаясь, поднесла палец к губам, – но я вас люблю. Только еще не поняла, кого из вас, – нахмурилась.
За
Но делать что-то надо, и быстро, пока госпожа секретарь не придумала, куда потратить внезапно свалившуюся на нее энергию. И брат может гордиться: контур, хоть и на пределе, но работал, равномерно распределяя поступившую энергию без выжигающих ауру нестабильностей. То есть лично Софране сейчас ничего не угрожало, чего не скажешь об окружающих. Потому как долго удерживать внутри себя это пылающее море она не сможет. Вот уже о чем-то задумалась… Повернула голову в сторону порта. Безмолвные напряглись.
Харт вспомнил «Лунную деву». Безумную ночь. Поднятый остров. Разрушенную башню. Содрогнулся. Повторения не хотелось. Оглянулся: на лицах парней читалась решимость пренебречь общественными нормами морали и вырубить девицу, стоит той дернуться. Причем банально ручками, так как применять магию чревато.
Вздохнул: придется брать огонь на себя. Еще и влюбленность эта… Не к месту. Совершенно. И стонущий ругательствами за забором лорд весь настрой сбивает. Шагнул вплотную. Позвал:
– Софрана.
Девушка задрала голову, вгляделась в его лицо, точно силясь вспомнить, кто перед ней. Плохо. Еще немного – и она потеряет контроль над пламенем, отдавшись воле инстинктов. А что там у нее в подсознании… Харт предпочел бы не знать. Это ассара по доброте душевной весь мир желала облагодетельствовать, а каких темных духов прячет в своей душе Софрана? И не захочет ли она разрушить этот мир?
– Я вам нравлюсь, – напомнил на всякий случай.
Девушка моргнула. От нее шла такая волна жара, что Харт вспотел. Рванул ворот рубашки, потом не выдержал, скинул плащ, перебросил его на руки помощнику.
Софрана задышала чаще. Облизнула потрескавшиеся губы.
«И как только смогла поглотить пламя?» – давно крутилась в голове мысль, но ответа на нее у Харта не было. Потом, когда все закончится, он найдет ответ. А пока… будем действовать по старинке.
– Вы меня любите, – склонился, ища крохи разумности в огненных глазах.
Не нашел. Н-да… если не сработает, придется действовать жестко. Выпускать такое в город нельзя. Завел руку за спину девушки, второй прошелся по волосам – те искрили и на ощупь были горячими. Вдох. Выдох. И он прижался к губам, одновременно фиксируя тело.
Губы были сухими и обжигающими, первый же вдох напомнил летнюю жару, раскалившееся за день скальное плато, дрожащий над ним маревом воздух и аромат сухой травы. Огонь потек к Харту широким потоком, он пил эту лаву, чувствуя, как вскипает всемогуществом кровь,
«Лучше подумай о том, что ты сейчас делаешь и каковы будут последствия», – посоветовал здравый смысл, и Третий заставил себя вынырнуть из объятий мира.
Был ли Харт нежен? Нет. Поцелуй напоминал атаку, взятие на абордаж вражеское судно. Губы с силой сминали нежные губы – мелькнула мысль: а целовали ли ее до него? – пальцы до синяков сжимали талию, не давая вырваться.
Худенькое тело под железной хваткой возмущенно пискнуло. Ладошки негодующе уперлись в грудь, прожигая ткань рубашки, но Харт не отпустил. Его резерв еще справлялся, хотя и появились первые признаки опьянения. К ним Третий отнес мелькнувшую мысль: а не продолжить ли в спальне? Уж больно сладким сделался поцелуй, а тело отреагировало так, как и должно было – желанием.
– Ваше высочество, – заволновался помощник.
Харт и сам чувствовал, что должен отпустить, но почему-то не мог. Он извинится. Обязательно. Потом. Сделает дорогой подарок. Может, пригласит на прогулку. А пока – нежные губы, цветочный запах духов, бешеный стук ее сердца, обжигающая боль от ладоней на груди и безумное, захлестывающее разум желание.
Еще немного – и его вырубят безмолвные. Сами. Без приказа.
Харт собрал волю в кулак. Отстранился. С сожалением констатировал, что поцелуй не прошел даром: вид опухших, истерзанных губ кольнул укором совести. Зато глаза девушки посветлели и больше не пугали беснующимся в них пламенем.
– Вы! – выдохнула со злостью Софрана.
И дальше Третьего впечатало в тот самый забор, за которым старательно, давя на жалость, ныл лорд. И тут же девушка закатила глаза, плавно оседая на руки подоспевшего помощника.
Глава 4
Харт отлип от покосившегося забора. Тряхнул плечами. На молчаливые вопросы охраны отмахнулся: кроме гордости, ничего больше не пострадало. Подошел к лежащей на руках у Литрака Софране. Снял с кожи на шее небольшой камушек, который сам и прилепил несколькими минутами раньше.
Неплохая разработка. Надо будет рекомендовать к производству для нужд его ведомства. Главное удобство – артефакт незаметно разъедает защиту и вырубает жертву без активного магического воздействия.
– Возвращаемся, – приказал.
Парни сами приберутся, лордом целители займутся, а потом уже его допросят. Задумался, не поменять ли процедуры местами, но не стал: все же возраст. Хотя такие деятельные старики и молодым фору могут дать, но старость, пусть и выжившую из ума, надо уважать. Парни это тоже понимали, а потому за забор уже спешил сотрудник в форме целителя.