Мамка-кормилица
Шрифт:
Колояровъ и Кальтъ сли у письменнаго стола. Кальтъ раскрылъ передъ нимъ свой серебряный портсигаръ и предложилъ курить.
— Ужасное происшествіе, Федоръ Богданычъ, — началъ Колояровъ. — Происшествіе, выходящее изъ ряда вонъ.
— Кормилица сбжала? — задалъ вопросъ докторъ и улыбнулся.
— Не сбжала еще, но уходитъ. Больше трехъ дней не хочетъ оставаться. Она выходитъ замужъ за нашего швейцара. Мы уговаривали ее остаться, сулили деньги, но ничего не помогло. Не знаемъ, какъ теперь и быть. Жена въ отчаяніи. Обращаемся къ вамъ.
— Найдемъ
— Но вдь это должно повліять на здоровье нашего сына…
Колояровъ былъ удрученъ.
— Пустяки, — сказалъ докторъ. — Мы подгонимъ съ соотвтствующимъ ему молокомъ кормилицу. А вы вотъ выслушайте лучше, какую я вчера игру проигралъ въ клуб. Большой шлемъ, батенька, и безъ трехъ…
— Жена до того разстроилась, что даже сама захворала, — продолжалъ Колояровъ, не слушая его.
— А я давно ей брома не прописывалъ. Заду и пропишу. Но вы выслушайте… Пришла ко мн карта — тузъ, король, дама, валетъ, тройка червей…
— Если-бы вы могли намъ, Федоръ Богданычъ сегодня или завтра предоставить мамку. За свою кормилицу мы дрожимъ каждый часъ. Поведеніе ея ужасно. Она бгаетъ на свиданіе.
— Сегодня вечеромъ у васъ можетъ быть кормилица. Ну-съ, въ прикупк у меня король и дама пикъ. Тузъ съ восьмеркой были на рукахъ.
— Жена голову потеряла… Нервы расшатаны… — не унимался Колояровъ.
— Бромцу, бромцу дв баночки… Я заду. Образовалась изумительная игра. Не нашъ ходъ… Я объявилъ игру…
— Не можете-ли вы сегодня, Федоръ Богданычъ, пріхать къ намъ обдать?
— Отчего-же нтъ? Съ удовольствіемъ. Сегодня я никуда… Хотлъ хать въ клубъ. Повинтимъ у васъ.
— Очень обяжете. Угощу васъ охотницкимъ блюдомъ… особеннымъ. Я заказалъ повару блозерскіе снятки подъ легонькой бешемелью.
— Прекрасная вещь. Но выслушайте, какъ кончилась игра-то.
— Я слушаю, Федоръ Богданычъ… Только Федоръ Богданычъ, мы ршили просить васъ на этотъ разъ не выбирать намъ красивую мамку… Богъ съ ними, съ этими красивыми… Одни только грхи…
— Вы даже сами можете выбрать себ мамку. Подемте сейчасъ со мной къ моей акушерк… Тамъ цлый разсадникъ мамокъ… Я ихъ осмотрю, отберу подходящихъ, а вы выбирайте. Это недалеко. Имете на это время?
— Ахъ, Федоръ Богданычъ, хоть-бы и не имлъ, такъ для такого дла надо все бросить.
— Такъ демте сейчасъ. У меня лошадь давно готова. А игру я вамъ сейчасъ разскажу. Такую игру надо занести въ исторію. У васъ будетъ сегодня кто-нибудь къ обду?
Докторъ поднялся, взялъ шапку и позвонилъ.
— Дядя-генералъ хотлъ пріхать, — отвчалъ Колояровъ, тоже поднимаясь и направляясь вмст съ докторомъ въ прихожую.
— Нтъ, я къ тому, что не особенно долюбливаю я съ дамами играть, — продолжалъ докторъ, одваясь въ прихожей. — Прошлый разъ ваша теща… Вдь она ржетъ вмсто того, чтобъ помогать.
— Я самъ не долюбливаю играть съ дамами, — отвчалъ Колояровъ, выскакивая на лстницу. — Я, вы, дядя-генералъ. За четвертымъ партнеромъ можно посл
— Ну, вотъ такъ лучше. А то съ дамами — извините. Вдь это называется — лапти плесть. Такъ вотъ игра-то… Не нашъ ходъ!.. Казалось, что вс пріемы у насъ… — повствовалъ докторъ, спускаясь съ лстницы.
— Мы, докторъ, при найм кормилицы скупиться не будемъ, — перебилъ его Колояровъ. — Только-бы нашлась подходящая. Вс наряды ныншней мамки — ей. Ныншняя ничего не получитъ.
— И въ результат — безъ трехъ, — закончилъ докторъ. — Каково вамъ это покажется? А на-дняхъ еще была игра…
Но тутъ доктору подали сани и пришлось садиться.
— Ахъ, у васъ тоже конь? — сказалъ докторъ, видя, что и къ Колоярову подъхалъ его кучеръ. — Ну-съ, тогда позжайте сзади меня.
Они сли каждый въ свои сани и помчались къ акушерк въ „пріютъ для кормилицъ“.
XV
Пріютъ для кормилицъ акушерки Чертыхаевой помщался въ одной изъ улицъ, прилегающихъ къ Литейному проспекту, въ большомъ каменномъ дом съ вывской пріюта на подъзд. Чертыхаева, кром того, имла дв комнаты для такъ называемыхъ „секретныхъ родильницъ“.
Выйдя у подъзда изъ саней, докторъ Кальтъ и Колояровъ поднялись по лстниц въ третій этажъ. Швейцаръ внизу далъ уже звонокъ въ квартиру и передъ ними, когда они поднялись, стояла уже открытая дверь, отворенная горничной.
— Скажите Софь Петровн, что пріхалъ я. Пусть поскоре выйдетъ. Я тороплюсь, — сказалъ докторъ, сбрасывая на руки горничной верхнее платье. — А этотъ господинъ со мной. У васъ есть сегодня мамки? — спросилъ онъ.
— Только четыре пришли, Федоръ Богданычъ, — отвчала горничная, вшая пальто доктора и принимая шубу Колоярова.
Она впустила ихъ въ гостиную. Гостиная была приличная. Въ бронзовой клтк сидлъ попугай. На стнахъ висли олеографіи, фотографіи и литографіи.
— Ужасно любитъ пудриться передъ постителями — вотъ отчего я тороплю, — замтилъ Колоярову докторъ. — Кокетство одолло. Хорошая, исполнительная акушерка, но на лицо три тона краски накладываетъ. А вторая игра была у меня также въ высшей степени интересная, — опять началъ разсказывать докторъ. — Было это на прошлой недл у Елатьевыхъ. Я у нихъ годовымъ… Сдаютъ, какъ вамъ это ни странно покажется, восемь пикъ, отъ короля. Развертываю — все черныя карты. Я даже поразился…
Но тутъ показалась акушерка Чертыхаева, дама среднихъ лтъ, брюнетка, худощавая и дйствительно накрашенная. Она была въ черномъ шелковомъ плать, съ золотыми браслетами на рукахъ и съ часами у пояса, спущенными на большой золотой цпочк отъ брошки, застегнутой у самаго горла.
— Федоръ Богданычъ… — начала она, улыбаясь. — Горничная мн говоритъ, а я и не врю. Очень рада…
— За товаромъ пріхалъ. Есть товаръ? Вотъ это господинъ Колояровъ, и ему мамка-кормилица къ ребенку требуется, — заговорилъ докторъ. — А это вотъ сихъ длъ поставщица Софья Петровна и великая хлопотунья по своей части.