Мамы-мафия: противоположности разъезжаются

Гир Керстин

– Ах ты Боже мой, – сказала я.

– Это большой дом в прекрасном месте, – сказал Антон. – Шесть спален, четыре ванные комнаты, кафельная печь, современное отопление…

– Вы выполняете вместо меня всю работу, – засмеялась фрау Хиттлер, открывая дверь в подвал. – Отопление работает на самой передовой технике. Все помещения с тёплым полом. Солнечные батареи на крыше обогревают воду. Изоляция прекрасная.

– Возможно, – ответила я. – Но в первую очередь дом должен нравиться.

Фрау Хиттлер повернулась ко мне и кисло

улыбнулась.

– И вам, кажется, он не очень нравится.

– Мне он вообще не нравится, – ответила я.

– Но… – Антон разочарованно посмотрел на меня. – Ты ведь не увидела и половины.

– Достаточно, чтобы знать, что я ни в коем случае не хочу его покупать, – ответила я.

– Ну, тогда… – Фрау Хиттлер закрыла дверь в подвал и, пожав плечами, посмотрела на Антона. – Я могу показать вам ещё несколько объёктов.

– Но не сегодня, – заметила я и демонстративно взглянула на часы.

Антон вздохнул. Фрау Хиттлер вздохнула тоже. Их вздохи разозлили меня до такой степени, что я тоже вздохнула, причём намеренно громко. Боже мой!

– Мы можем идти? – спросила я.

– Если хочешь, – ответил Антон.

Фрау Хиттлер проводила нас до самых ворот и снова пожала нам руки.

– Я пошлю вам новые проспекты, и вы в любой момент можете договориться со мной о встрече.

– Так и сделаем, – ответил Антон.

Я промолчала.

Мы молча пошли назад к машине. Антон снова стиснул челюсти. Очевидно, он был зол на меня. Но на сей раз у него не было оснований. Скорее наоборот.

Я первая прервала молчание.

– Спасибо за прекрасный сюрприз, – сказала я, пристёгиваясь. – Разумеется, это было лучше, чем секс.

– Ты что, злишься на меня?

– Нисколько, – ответила я. – Это было чудесно, с тобой и фрау Хиттлер. Хоть какое-то разнообразие.

– Констанца, мы же обсудили, что нам нужен большой дом, – сказал Антон.

– Да, когда нибудь, – ответила я. – И я думала, что мы вместе определим, когда.

Антон повернул ключ зажигания.

– Не когда-нибудь! Сейчас! Это мотание между двумя домами просто невыносимо. Так дети никогда не поймут, что мы теперь одна семья. Для Эмили очень важно, чтобы она не чувствовала себя как в гостях.

Ах, Эмили. Моя любимая тема.

– Возможно, она хочет себя так чувствовать.

– Ни один ребёнок не хочет чувствовать себя плохо! Она сложный человек. Не такая крепкая и легко приспосабливаемая, как твои дети. И она одна.

– Крепкие? Только потому, что мои дети не ломаются и приветливы с тобой?

– Я имел это ввиду в позитивном смысле, – сказал Антон. – Твои дети принимают в открытую новую ситуацию. Но Эмили трудно принять то, что сейчас кроме неё есть и другие люди, которые важны для меня. Ей было и без того трудно – только со мной, без матери и без сестры. Поэтому я и хотел быстро пройти эту переходную стадию. Чтобы Эмили поняла, что у нас это серьёзно.

–

То есть ты хочешь съехаться только из-за Эмили, – вырвалось у меня. И у тебя будет кто-то, кто заменит ненадёжную няню. Бесплатно!

Антон сердито посмотрел на меня.

– Я так не думаю, и ты это точно знаешь.

– Да, прости. – Я пожалела о том, что я сказала и что подумала.

С моей стороны было по-детски и мелочно ревновать к Эмили. Конечно, она была у Антона на первом месте. Хотя часть меня и хотела, чтобы это было иначе, я знала, что это так и должно быть. Дети на первом месте. Мои дети были для меня самым важным на свете. Важнее, чем Антон.

Я вздохнула. Наверное, можно быть только чем-то одним: или хорошими родителями, или хорошими любовниками.

Антон, казалось, тоже задумался о серьёзных вещах. Когда мы заворачивали в Шершневый проезд, он сказал:

– Прости, что я так огорошил тебя этим домом. Я почему-то думал, что ты будешь рада, что я взял это дело в свои руки. – Он припарковал машину у нашего дома, выключил мотор и посмотрел на меня серьёзно и печально. – Мне надо было заранее спросить тебя.

Мою злость как рукой сняло.

– Ты меня тоже прости за то, что я была такая глупая. Но почему ты нанял именно фрау Хиттлер? Она меня не выносит с тех пор, как я сказала, что моя фамилия Муссолини.

– Ты ей этого не сказала! – Слава Богу, Антон опять улыбался.

– К сожалению, сказала. Я всё время думаю, какая же у неё была девичья фамилия, если она решила взять фамилию мужа.

Антон засмеялся, и его лицо, как обычно при смехе, покрылось маленькими морщинками.

– Я тебя люблю, – быстро сказала я.

Лицо Антона снова стало серьёзным.

– Я тебя тоже люблю, – ответил он.

*

– У меня есть ребёнок! – крикнула с порога Мими.

– Ты сначала войди, – ответила я. – Виски?

– Нет, спасибо, – сказала Мими. – Мне надо домой, чтобы сообщить Ронни. Это девочка.

– Хм-мм, – ответила я дружелюбно. Бывают дни, когда тебя окружают одни ненормальные.

– Одиннадцать лет. Я получила её от Сабины Цигенвайдт и этой Фрауке как-её-там.

– Сабина Циге-Зюльцкопф и Фрауке Двойное-Имя-Пролльман из Общества матерей… подарили тебе одиннадцатилетнюю девочку?

– Нет, только одолжили, – ответила Мими. – Её зовут Корали.

– Ну, Ронни, конечно, будет ужасно рад, – сказала я.

– По крайней мере он теперь не сможет сказать, что я не беру ответственность на себя!

– Мими! Алло! – Я немного потрясла её за плечи. Но это не помогло.

– Мне пора. Ронни может прийти в любой момент, а в воскресенье в половину десятого ребёнок уже будет у нас.

– Мими, это совершенный идиотизм. Сабина и Фрауке не могут одалживать детей!