Мамы-мафия
Шрифт:
– Яспер ездит на двухколёсном велосипеде с трёх лет, – сказала Анна. – Разве это не считается?
– Нет, не считается. Нам нужно это общество матерей, Анна. Раньше было нормально оставлять детей в покое, но если сегодня делать то же самое, то потом они ужасно отстанут – самое позднее, когда они пойдут в школу. Представь себе: Юлиус и Яспер смогут написать своё имя, а другие дети уже бегло разговаривают по-английски, играют на флейте и прочитали все книги про Гарри Поттера, не говоря уже о прочих вещах. Ты этого хочешь?
– Нет, – ответила Анна.
–
– Это что-нибудь стоит? – Анна ещё колебалась.
– Нет, членство бесплатно. Я прямо сейчас спрошу, можешь ли ты завтра прийти на это пробное заседание.
– Ну хорошо, – ответила Анна. – Посмотреть я могу.
Я радостно обняла её.
– Вместе это будет наверняка очень весело.
Фрауке была не в таком большом восторге от этой идеи, как я надеялась.
– Послушай, это не официальное мероприятие, Констанца, куда можно привести подругу, которую мы не знаем. Я должна обсудить это сначала с остальными.
– Анна – мама Яспера из группы герра Нильсена, – сказала я. – Ты её точно знаешь.
– Яспер – это не тот ребёнок, который всё время кричит? – спросила Фрауке.
– Он говорит немножко громче, чем другие дети, – ответила я. – Но он очень развитый. Он уже в три года ездил на двухколёсном велосипеде.
– Ну, если тут нет тяжёлого синдрома дефицита внимания, – сказала Фрауке. – Как я уже сказала, я должна это вначале обсудить с остальными. Мы не принимаем к себе без разбору и не приглашаем без разбору на пробные заседания.
– У Яспера точно нет СДВ, – заверила я. – Я психолог, я бы это сразу заметила. Кстати, Анна – акушерка. – Надо было немного похвастаться. Я должна была продать нас с Анной подороже. Если они потребуют мой диплом, я скажу, что я его куда-то засунула. Я ведь всё время куда-нибудь что-нибудь засовываю.
– Ну хорошо, я думаю, что смогу ответить перед остальными за то, что пригласила на одного гостя больше. В конце концов, заседание состоится у меня дома, верно?
– Большое спасибо, – довольно сказала я. – Что-нибудь принести? Я могу испечь торт.
– Нет, не нужно, – ответила Фрауке. – Мы все на диете.
Чтобы мы до выходных успели всё покрасить в бело-голубые цвета, я приставила к работе Труди. Она предложила свою помощь, а мне помешала бы лишняя пара рук. Кроме того, у Труди была куча времени. Мими облачила её в оранжево-красную робу, и Труди с восторгом принялась за дело. Кухня, покрашенная в светлые тона, вдруг стала выглядеть намного просторнее. С новой столешницей и с новыми ручками её будет не узнать.
Мими и Труди хорошо поладили друг с другом, хотя каждая из них думала о другой, что та с чудинкой.
– Эта Мими ужасно гиперактивная, верно? – шепнула мне Труди, когда Мими вышла из комнаты. – Очень напряжена и зафиксирована на успехе.
– Но хорошая, – сказала
– Эта Труди чудачка, верно? – сказала Мими через пять минут, когда Труди пошла в туалет. – Никакого чувства реальности и бредовые идеи.
– Но хорошая, – сказала я.
У Нелли в этот день было много уроков, и когда она во второй половине дня пришла домой, то по тому, как она хлопнула входной дверью, я сразу поняла, что что-то не так.
Не удостоив нас ни единым взглядом, она тяжело потопала вверх по лестнице. Я пошла за ней.
– Нелли, дорогая, что случилось?
Нелли ядовито посмотрела на меня.
– Да, действительно, случилось кое-что! Спасибо, что ты разрушила мою жизнь. Я сейчас соберу чемодан и поеду к папе. И я никогда не вернусь, чтоб ты знала.
– И чем конкретно я разрушила твою жизнь? – спросила я.
– Ты это знаешь совершенно точно, – ответила Нелли. – Зачем ты вообще пошла на это дурацкое родительское собрание? Мог пойти папа, он бы меня по крайней мере не опозорил.
– Хаха, – сказала я. Лоренц за время своей отцовской карьеры был со мной на родительском собрании лишь однажды, и то только потому, что я была беременна Юлиусом и в любую минуту ожидала отхода вод. Через пять минут после начала собрания Лоренц заснул, и его единственным участием в собрании был храп. Вот это было действительно позорище, а не то, что сделала я – что бы это ни было.
– И какое такое преступление я совершила на родительском собрании, Нелли?
– Ты меня до смерти опозорила, – ответила Нелли. – Все смеялись до колик.
– А над чем? Я надела что-то не то? – В прежние времена я всегда стыдилась, когда мать забирала меня от подруги в смешном розовом тренировочном костюме. Но именно поэтому я никогда такого не сделаю. (Майка, в которой я красила и в которой я недавно выходила, была исключением).
– Ты им выдала, что я до сих пор слушаю кассеты Биби Блокберг! – вскричала Нелли, рывком вытаскивая свою спортивную сумку из шкафа. – Почему ты это сделала?
Ах, да. История с кассетами Биби Блокберг.
– Ну, дорогая, речь шла о несоответствии между тем, что вы хотите в вашем возрасте, рок-концерты, пирсинг, алкоголь и так далее, и тем, чем вы на самом деле до сих пор являетесь, то есть детьми. Все родители рассказывали про то, какие ещё дети их отпрыски, и тогда я сказала, что ты тоже всё ещё иногда слушаешь Биби Блокберг…
Нелли начала запихивать в спортивную сумку содержимое своего шкафа.
– Супер, мама, спасибо, что ты сделала меня посмешищем всей школы.
– Но, дорогая, другие ещё больше…
– Я тебе не дорогая! – закричала Нелли. – Я больше не хочу иметь с тобой ничего общего! – С этими словами она закинула сумку за плечо и выскочила их комнаты.
– Нелли! Подожди, пожалуйста! Ты же не знаешь, дома ли папа. И не пахнет ли по-прежнему в квартире ядом. Нелли!
Но Нелли сбежала вниз по лестнице и с тем же грохотом захлопнула за собой входную дверь.