Маньчжурия, 1918. Особый отряд
Шрифт:
— Скверный оборот, — взмахнул кулаком Франк.
— Самое скверное как раз и началось после этого — китайцы начали разоружать отряд моих монгол, это вскоре стало известно их начальникам и князю, и монголы посчитали это началом враждебных действий китайцев против них.
Орлов достал папиросу и поудобнее устроился на стуле — что-то такое он слышал, но подробностей не знал.
— И что же вы предприняли, господин атаман?
— Сложная ситуация, — покивал Семенов, — а у меня и войск толком никаких свободных нет. А ещё я опасался, что китайцы перекроют мне проход через границу, если я уеду в Даурию.
—
— Я решил пойти на хитрость, — вздохнул Семенов, — и велел прицепить спереди паровоза блиндированный вагон и две платформы. На переднюю платформу я поставил ось с колесами от казенной двуколки, сверху положил круглое, длинное полено, приблизительно по длине как орудие, и накрыл всю эту импровизацию брезентом.
— Любопытно, — Орлов потянулся к графину. — И что же?
— Получилось хорошо. Я поставил туда три десятка баргут, Мадиевского, — показал он рукой на хорунжего, — и послал их на Бухэду.
— Хех, — Франк немигающим взглядом смотрел на атамана.
— Потом я телеграфировал начальнику китайского гарнизона, что посылаю к ним бронепоезд, и что если они не освободят Унгерна, моих монголов и не вернут оружия до приезда бронепоезда, то мы разнесём всю станцию.
— И что китайцы?
— Я ждал почти три часа и наконец получил ответ, что мои люди освобождены, а сам командир гарнизона крайне сожалеет об этом досадном происшествии!
— Славно, — похлопал Франк. — Господа, за славную операцию, — поднял он очередную рюмку.
«Людвигович тоже решил гулять на всю катушку», — подумалось Орлову.
— Потом уже барон доложил, что китайский гарнизон в Бухэду силен и он возвращается в Хайлар на этом нашем бронепоезде.
— Господин Унгерн показался мне человеком решительным, — произнес Орлов.
— Да, он очень смел, но ещё и очень религиозен — он постоянно в духовном поиске, но не является прихожанином какого-нибудь конкретного культа, а дерзает искать истину в разных практиках, силясь понять и уразуметь Божественную Суть, — низким голосом сказал атаман.
«Это кое-что объясняет в его манере общения», — отметил Орлов.
Немного помолчали, вяло поели — Орлов и так ощущал себя переевшим до крайней степени.
— Бронепоезд — насущная необходимость в наше время, — зевая сказал полковник Франк. — Будь у нас бронепоезд, мы могли бы идти до самой Читы, как нож сквозь масло. Даже легкий бронепоезд с парой пушек давал бы большое преимущество на таком театре, как этот — укреплений здесь нет, огромные пространства...
— Да, вы правы, коллега! — согласился Семенов. — На этот счёт я телеграфировал генералу Хорвату неоднократно в январе, но увы... — он развёл руками.
— А как вам мог помочь Дмитрий Леонидович? — крайне удивился Орлов. — Никогда у нас в Заамурском округе не было бронепоезда, и мыслей таких не было, ибо без надобности такое оружие так далеко от германского фронта. Против кого его применять, против хунхузов?!
— Конечно, это я понимаю, но я использовал это как повод через полковника Скипетрова запросить у него кое-какое имущество и вооружение со складов корпуса пограничной стражи, — криво улыбнулся атаман.
Орлов при этих словах даже немного
— И что же Хорват ответил? И о каком оружии шла речь?
— Меня интересовали легкие артиллерийские орудия, я как раз хотел их приладить на блиндированные платформы и сделать если не бронепоезд, то его какое-то подобие — две или три, а может и четыре пушки, пулемёты — в наших условиях было бы очень полезной вещью, как верно заметил господин полковник, — атаман посмотрел на Франка.
— Я и сам думал об этом, — промолвил Орлов, налил себе водки и выпил.
— Скипетров мне телеграфировал, что генерал-лейтенант вроде бы и не отказал прямо, но и ничего конкретного не обещал и заявил, что всё наличное вооружение Пограничной стражи он обязался передать входящим в полосу отчуждения китайским войскам.
— Именно так всё и было! — ударил кулаком по столу Франк. — Китайцы нас раздели и разули.
— Да, господин полковник, да, — весьма спокойно заметил Семенов. — Однако Скипетров сообщил через три дня, что невозможна открытая передача орудий, поскольку это ухудшит отношение китайцев к администрации дороги, приведёт к всяческим осложнениям и такое прочее, но пока договор не вступил в силу, генерал посоветовал самому раздобыть орудия.
— Самому? — поразился Орлов — ничего такого ему Хорват не советовал, хотя он тоже запрашивал четыре пушки у него ещё перед Рождеством.
— Ну, — поморщился Семенов, — Скипетров выразился более обтекаемо, но я расценил его телеграмму и ответ генерала именно так. Я очень нуждался в артиллерии, и вся эта неопределенность меня угнетала. Пришлось добывать.
— Я что-то такое слышал про станцию Хурхура, — произнес Орлов, остро сожалея о том, что сам так не сделал — он уже примерно понял, что услышит.
— Да, Николай Васильевич — это оно и было. У меня есть доброжелатели в штабе округа, и ещё через сутки я получил от Скипетрова точную информацию — на станции Хурхура был пост конной стражи, сотня с двумя пушками. Я сделал вид, что еду в Цицикар и потом в Харбин, и без остановок проследовал туда, не без опасений минуя Бухэду — там всё обошлось, китайцы меня проигнорировали. В Хурхуру я, Мадиевский и сотня моих баргут прибыли далеко за полночь. Гарнизон был обольшевичен, но офицеры остались там здравые, патриотичные — они нам показали расположение. От станции мы проехали немного вперёд, к мосту, разоружили охрану, и за полтора часа погрузили на платформы два полевых орудия, зарядные ящики и три комплекта снарядов. Потом я накрыл брезентом всё это добро и подгадал так время, чтобы пройти Бухэду глубокой ночью — мы пять часов стояли на одном из разъездов. Здесь, в Маньчжурии меня встретили с восторгом, какой мы банкет закатили, — засмеялся Семенов.
Орлов отсалютовал рюмкой, отдавая должное.
— Правда, как мне вскоре стало известно, генерал Хорват был очень этим недоволен, у него возникли какие-то трения с китайцами по этому поводу, — когда выпили, добавил атаман.
«Да, когда нас подумывали чуть ли не разоружить четырнадцатого числа. Вот из-за чего это было», — понял Орлов.
— С китайцами теперь всегда будут трения, — недовольно сказал Франк.
— Ничего, и на них найдутся японцы, — засмеялся Семенов и пара его людей.