Маньчжурия, 1918. Особый отряд
Шрифт:
— Доверюсь вашему вкусу, Ольга Алексеевна, — усмехнулся Виктор. — Хотя у меня тоже есть в голове мелодия.
— Давайте попробуем сначала мой вариант, а потом ваш, Виктор Антонович, — с милой улыбкой, но довольно решительно произнесла девушка. — Вы позволите мне забрать гитару? Я буду с утра её настраивать.
— Конечно!
«Какая она — вроде и паинька, и скромница, но такая с характером», — Виктор любовался девушкой.
— Спасибо вам за чай и за эти прекрасные стихи,
— Позвольте вас проводить, Ольга Алексеевна! — предложил Виктор, забирая со стола лист с текстом.
Ольга улыбнулась и подошла забрать гитару с дивана.
— Знаете, я хотела вам предложить послушать, как я играю на флейте, но боюсь, что мы всех разбудим, — в коридоре улыбнулась она.
— Я с удовольствием послушаю ваше исполнение, — Виктор подал ей руку, когда они поднимались по лестнице.
— Спокойной ночи, Виктор Антонович! — стоя возле комнаты, девушка чуть пристально посмотрела на него, когда он отдал ей лист.
— Приятных снов, Ольга Алексеевна! — улыбнувшись, он откланялся.
«Какая девчонка — вроде я за ней и ухаживаю, но как она держит на расстоянии, а я и поделать толком ничего не могу. С ума сойти, ловелас называется. Хотя какой из меня ловелас с моей контузией? Голова периодически кружится, настроение уже не на гульки — жениться надо», — вернувшись в кабинет, Виктор стал готовиться ко сну и завёл будильник на восемь утра.
Лежа на диване, он ещё раз мысленно прокрутил чаепитие и поймал себя на том, что влюбляется.
«Оно бы хорошо, но не вовремя — время тяжелое. Однако Ольгу не брошу — хорошая она», — решил он. — «Завтра веселый день предстоит».
Проснулся он от дребезжащего звука будильника. Быстро умывшись, парень пошёл ставить чай — дел было много, и начать надо было со звонка Орлову.
Попив чаю и поздоровавшись с женами сотрудников, он вернулся в кабинет. С полковником его соединяли минут десять, а потом оказалось, что его нет на месте.
— Дайте кого-нибудь, кто есть! — потребовал Виктор.
— Ванюков, слушаю! — через пару минут раздался голос.
— Здравия желаю, господин полковник. Это Иволгин. Звоню уточнить касательно встречи и оркестра!
— А, Виктор Антонович, день добрый! Готовимся с самого утра, всё будет на уровне, — заверил его Ванюков. — Я уже договорился по поводу интервью — будут репортеры из газет, фотографы, мы с Николаем Васильевичем, генерал Плешков с офицерами штаба, даже Скипетров. Ждём вас.
— Мы с господином Евсеевым обязательно будем. До свидания, — успокоенный Виктор положил трубку.
После этого он ещё раз осмотрел здание —
Оставалось ждать — Виктор два раза звонил на вокзал, уточнить нахождение поезда. Его заверили, что прибытие ожидается по графику — в четверть третьего. Часов в одиннадцать он пошёл завтракать — перекусил яичницей и рисом, и потом постучал в комнату к Ольге.
— О, Виктор Антонович, здравствуйте! — через минуту открыла она.
«Не выспалась, в халатике».
— Доброе утро! Я вас не разбудил?
— Нет, немного, — заулыбалась Ольга. — Знаете, я увлеклась вашими стихами и долго не могла заснуть, но зато у меня родилась музыка — остаётся только её записать и положить на слова!
— Рад это слышать, — Виктор нежно смотрел на девушку. — Сегодня приезжает господин консул, вечером здесь будет раут — я могу попросить вас быть моей спутницей?
— Раут? — у Ольги расширились зрачки, она прикрыла ладонью рот. — Конечно, с большим удовольствием!
— Тогда до вечера, Ольга Алексеевна!
— До вечера, Виктор Антонович! — лицо девушки засветилось предвкушением.
«Интересно, а дамы уже прожужжали ей все уши о том, какой я свободный кавалер и шикарный жених? Судя по её реакции — так и есть», — настроение у него было отменное.
Котову он велел приготовить машину на час дня, и вернулся в кабинет — парадная форма висела в шкафу. Почитал газету, почитал объявления, в том числе брачные — с некоторых посмеялся, и ближе к часу начал собираться.
«Давно я не надевал её, то есть бывший я», — парень смотрел на себя в зеркало — привлекательное лицо, волевой взгляд серо-голубых глаз, представительный вид.
Виктор осторожно поправил погоны и ордена, полученные за два с половиной года нахождения на фронте: Станислав третьей степени с мечами и бантом, Георгий четвертой степени. Драгунскую анненскую шашку цеплять особо не хотелось, но пришлось — он поправил темляк, разгладил ленту и несколько секунд оглядывал красный медальон-крест на эфесе.
«Нормально повоевал и хлебнул», — пару раз ему снились довольно тяжелые сны и он ощущал себя будто наяву в каком-то блиндаже.
Сжав кулаки и выдохнув, Виктор пошёл в гараж, придерживая шашку. По пути он вспомнил историю, которую несколько дней назад ему рассказал один из офицеров в штабе Плешкова:
— Поймали красного лазутчика. Заявляется к нам в форме ротмистра и говорит, что добирался к нам два месяца с Кубани, от самого Корнилова. Только дураком оказался — нацепил Георгия при анненской ленте, — смеялся офицер.