Маньчжурия, 1918. Особый отряд
Шрифт:
— Да тут они весь свой гарнизон подняли, — констатировал секретарь, когда они подъехали поближе к красивому, бежевого цвета, зданию вокзала с большим окном над центральным входом и часами на башне.
— Да, их тут две роты, никак не меньше, — согласился Виктор, оглядывая внешне очень прилично экипированных китайских солдат, вооруженных немецкими винтовками с примкнутыми к ним штыками.
«Униформа у них тоже немецкого кроя, выглядит солидно».
Они вышли из машины и направились в сторону центрального входа — там стояли двое китайских
— Шьто такой? Неезя! Ходя! — когда они приблизились, сказал им один из них, более высокий и с родинкой на подбородке.
«Ходя?» — возмутился Виктор — это говорил китаец ему, русскому офицеру. — «Дать бы тебе промеж рогов, орангутанг узкоглазый. Совсем страх потеряли!» — китаец ясно видел его форму и явно его провоцировал.
— Я тебе дам ходя! — прошипел он, хотя внутренне уже взял себя в руки.
— Спокойно, господин штабс-капитан, — заявил секретарь и потом сказал несколько слов по-китайски.
Оба офицеры выслушали, скривились и переглянулись, потом первый что-то ответил секретарю.
— Говорит — приказ самого генерала, оцепить и не пускать никого.
— Ну так пусть нас пропустят, мы поговорим с этим генералом. Они нарушают соглашение, — уже успокоившись, сказал Виктор.
Секретарь перевел, офицер-хам ему ответил.
— Говорит — не может пропустить.
— Сергей Андреевич, скажите ему — пусть идет к своему генералу и доложит, что пришли из консульства, — Виктор начал терять терпение, поскольку ощущал многочисленные взгляды зевак, направленные на них.
Первый китаец-офицер что-то ответил, демонстративно бросил сигарету недалеко от Виктора, развернулся и пошёл на вокзал.
Стояли минут пятнадцать, китайские солдаты из оцепления пару раз отогнали прикладами группу каких-то рабочих и железнодорожников, которые стали возле них и что-то пытались втолковать — это происходило шагах в сорока от Виктора.
— Китайцы окончательно обнаглели, они видят нашу слабость и будут наглеть ещё больше, — вздохнул Евсеев.
— Нет величия — нет уважения, — согласился Виктор, доставая сигарету — ощущение беспомощности его раздражало.
Из дверей вокзала показался китайский офицер в сопровождении некоего гражданского. Они неспешно подошли к ним.
— Позвольте говорить мне, Виктор Антонович, — предупредил его секретарь.
— Как скажете! — согласился парень.
«Лучше иметь две роты таких солдат, чем полк тех, кто сейчас в наших отрядах», — подумалось ему с горечью.
— Я вас приветствую, господа! Что вы хотите? — с сильным акцентом и путая падежи, произнес на более-менее понятном русском пришедший человек в черном костюме и в цилиндре — его хитрое лицо очень не понравилось Виктору.
— С кем имею честь? — спросил Евсеев.
— Лю Цзян, помощник губернатора, — приподнял он цилиндр.
— Господин Лю Цзян, от имени консульства Российской Республики я вынужден заявить протест на действия ваших солдат — это нарушение соглашения девяносто
— От чьего имени? — снова путая падежи, переспросил китаец. — Российской Республики больше нет.
«Свинья китайская — знает ведь, что сказать», — сжал зубы Виктор.
— Тем не менее, от имени законного представительства властей России я заявляю протест и прошу вернуть доступ служащим дороги на их рабочие места!
Китаец немного насмешливо смотрел на них несколько секунд, потом улыбнулся и на секунду приподнял цилиндр:
— Если вы про оцепление, это сделано ради безопасности губернатора. От имени господина Шициня я вам гарантирую, что ровно в тринадцать часов солдаты вернутся в казарму.
— Благодарю вас, господин Лю Цзян! — почтительно кивнул ему Евсеев.
— Всего хорошего, господа! — откланялся китаец.
Виктор и секретарь вернулись к машине.
— Сергей Андреевич, почему вы на это согласились? — спросил Виктор — он был зол.
— Спасибо вам, Виктор Антонович, что вы дали мне возможность говорить и молчали, — улыбнулся ему Евсеев. — Это был чисто дипломатический вопрос.
— Поясните!
— Китайский губернатор сделал этот демонстративный жест, чтобы показать свою силу, однако они добровольно снимут оцепление, чтобы не обострять инцидент и не привлекать к этому внимание англичан и японцев. И они сохранили лицо, и мы.
— Мы?! — Виктор уставился на секретаря, хотя в глубине души понимал, что он более чем прав.
— Такое сейчас время, — развел тот руками.
Обратно в консульство ехали молча — настроение у Виктора было паршивое, он остро осознал, в каком незавидном положении находятся сейчас все российские учреждения, не говоря уже о простых гражданах.
Глава 9
Вернувшись в консульство, Виктор и секретарь отправили шифрограмму Попову о произошедшем. Потом позвонил начальник вокзала, и он проинформировал его о достигнутой договоренности.
До обеда было ещё далеко, и Виктор попросил Смирнова принести ему крепкий кофе и пару булочек в кабинет — он решил заняться просмотром деловой корреспонденции, которая накопилась за пару дней и требовала ознакомления.
— Игорь Иванович, китайцы в час дня снимут оцепление — займитесь вместе с начальником вокзала благоустройством вагонов, — ориентировал он помощника, когда тот принёс кофе. — Раз все приличные гостиницы заняты, остановимся на этом варианте.
— Так точно!
Попивая кофе, Виктор увлекся чтением некоторых документов о текущей хозяйственной деятельности дороги и проблемах местных купцов — оказалось, что после отступления отряда Семенова в Китай торговое сообщение с Забайкальем было окончательно нарушено по нескольким причинам, в том числе из-за периодического разбора пути атаманом на границе и постоянными задержками поездов на самой станции Маньчжурия для «углубленных досмотров».