Маньчжурские стрелки
Шрифт:
— А ведь там, в кабинах, остались два автомата убитых шоферюг, — вдруг вспомнил Бродов. — Надо бы вернуться и взять.
— На кой черт? — молвил Власевич.
— Вы что?! — изумился штрафник. — Да здесь каждый патрон — что добавленных Богом полжизни.
— Тогда пойдем вместе, — предложил тот же Власевич. — И, пожалуй, положу-ка я в каждой кабинке по гранате с сюрпризом.
С помощью проволоки поручик привязал гранаты так, чтобы взрывы происходили при попытке открыть дверцу, и, прихватив автоматы, отошел вместе с прикрывавшим его Бродовым чуть в сторону, к придорожному холму.
Офицер,
Шесть автоматов и снайперская винтовка Власевича стали хорошим дополнением к тому аду, в котором метались у горящих развороченных машин солдаты-каратели.
21
Речную самоходную баржу с двумя орудиями на палубе они обнаружили в извилистом днепровском лимане, в небольшой камышовой заводи, затаившись на гребне прибрежной кручи. Курбатов с помощью бинокля довольно быстро определил, что хозяйничали на ней всего трое матросов. Еще трое прибыли утром на небольшом боевом катере, который, очевидно, должен был стащить самоходку с мели и помочь добраться до ближайшей пристани.
Но лишь под вечер благодатную тишину лимана неожиданно расстреляли нервная трель дизельного двигателя баржи да крики «ура», которыми встретили ее обрадованные ремонтники.
— Нет, господин подполковник, стать флотоводцами нам, видно, не суждено, — уныло предположил барон фон Тирбах. Созерцание двух корабликов ему осточертело, он лег на спину и, подставив лицо угасающим лучам предвечернего солнца, полусонно прикрыл глаза. — Сейчас они уплывут, а нам вновь придется мастерить плот. Или выискивать по прибрежным камышам какие-нибудь лодчонки.
— Поздно. Все то время, которое мы имели право потерять на подступах к Днепру, мы уже потеряли. Уверен, что и на том берегу все окрестности оцеплены и прочесываются. Вряд ли красные догадываются, что мы до сих нор сидим на левобережье.
Фон Тирбах согласно промолчал. К какой бы деревне они ни подступались — везде уже знали о группе немецких шпионов, совершающей диверсии и нападающей на красноармейцев. И что у командира этой группы кличка Легионер.
Ну что ж, они не очень-то таились, клички командира не скрывали. Рано или поздно за это приходится расплачиваться.
— Так что предпримем, гренадеры? — подполз к ним Власевич. — Как только стемнеет, берем на абордаж?
— В моторе сумеете разобраться? — спросил Курбатов, вновь припадая к биноклю.
— Что сложного? Обычный дизель. Да и Штрафник уверяет, что немного смыслит во всяких там движках-моторах. Вот только на том берегу нас могут ждать.
— По Днепру уйдем. Ночью, вверх по течению. Чем выше будем подниматься, тем гуще леса — если только карты не врут, да война их не выжгла.
— И ближе к Польше, — заметил Кульчицкий.
— Остается захватить баржу. Или хотя бы катер.
Первым на берег ступил седоусый мореман в замусоленной форменной фуражке с прожженным верхом. Оружия при нем не было, а сумка, висевшая через плечо, предназначалась для подаяния в виде любой закуски, какую только можно будет выудить в изголодавшейся деревушке.
Появление
— Изыди, сатана! — попытался отмахнуться старик, надеясь, что этот речной кошмар развеется как наваждение. Однако рыжеволосый захватил его за хлипкие грудки, пригнул так, что чуть было не уложил на землю, и, оглушив ударом кулака по голове, потащил к руинам небольшой хижины. Штрафник уже давно доказал легионерам, что он не из трусливых, однако его тупоумное бесстрашие и желание при любой возможности истреблять «ленинец-сталинцев» все еще не переставали удивлять всех остальных диверсантов, особенно немцев.
— Что ремонтируем, отец? — довольно спокойно задал свой первый вопрос Курбатов.
— Нать-тарапать! — осоловело осмотрел речник диверсантское собрание. — Вы же свои. Какого же хрена-нахрена затащили сюда?
— Чтобы похристосоваться с тобой, — объяснил Штрафник. — Так что Христос воскрес! Что ремонтируешь, тебя спрашивают, ударник лень-сталинских пятилеток?
— Баржу. По-военному она у них канонерской лодкой зовется. Трофея, немецкая. А что?
— Для чего ремонтируете?
— Днепровская флотилия наша уже где-то там, на Припяти, на Березине… Подмога будет. Приказ есть, трофей есть — теперь главное, чтобы механики не сплоховали.
Со связанными руками его уложили за развалинами и вновь стали ждать. Только теперь уже фон Тирбах, Власевич и лейтенант Киргарт спустились по склону к реке и засели буквально в нескольких метрах от камышовой протоки, в которой стояла лодка.
— Куда же ты шел? — поинтересовался Штрафник.
— Да к вдове тут одной. Обещала вечеринку устроить. Вроде бы праздник по случаю окончания ремонта, — простодушно объяснил механик. — Вдов здесь хватает, незамужних молодушек — тоже.
— Когда остальные на берег сойти должны?
Механик с тоской взглянул в сторону берега, потом на солнце.
— Часа через два управятся. Так что ближе к закату.
— Все поднимутся?
Механик — они так и решили звать его — пожал плечами.
— Не звени сбруей, — угрожающе предупредил его Штрафник, почесывая острием немецкого штыка по шее.
— Всем, ясное дело, нельзя, нать-тарапать. Получается, что двое на плавсредстве остаться должны. Интересно только, как на берег будут переправляться. То ли один вплавь к лодке, то ли катер к мостку подгонят, почти на мелкоту.
— Лучше бы на мелкоту, — молвил Курбатов. — Абордаж — дело для нас пока непривычное.
В рот механику сунули кляп и умолкли. Поскольку времени оставалось предостаточно, фон Тирбах и Киргарт спустились к самой кромке Днепра и незаметно подобрались почти к мостку, едва пробивавшемуся сквозь камышовые заросли чуть выше по течению от того места, где застыли на неподвижном плесе катер и вооруженная баржа с громким названием «канонерская лодка».
В этот раз схватка началась сразу на двух ярусах. Как только «вдовий десант» поднялся на возвышенность, Власевич первым же выстрелом снял охранника баржи, с завистью глазевшего вслед высадившимся, затем ранил матроса, успевшего метнуться к пулеметной рубке катера.