Маргарита и Мастер

Буров Владимир Борисович

– По мановению волшебной палочки, оказались: есть!

Откуда, если я бросил курить? Или дело происходит во сне? Во сне ему все еще снилось, что он опять закурил в какой-то чрезвычайной ситуации, например, чтобы:

– Попробовать по чьей-то просьбе, что ему все равно больше не захочется.

Хотя и ясно:

– Это уже не Ван Гог, и не Пабло Пикассо, а следовательно, приплыли:

– Репин опять вернулся в Россию.
– И значит, опять:

– Курить будем.
– И всё из-за переживаний. Зачем, собственно,

переживал Лев Ландау, что вешал на уши, а точнее, просто на шапку, воздушные шарики, хотя и всего только пару? А вот именно только затем, по одной этой причине:

– Прикажут:

– Целуемся?
– а он постесняется. Стыдно, и что нерешаемо:

– Стыдно в обоих случаях, что да, что нет.
– Какой третий путь?

А третий путь, оказывается, и открыл Моисей:

– Не сдаваться даже тогда, когда нет хода ни туда, ни сюда, ни назад в Египет, ни вперед к призрачному счастью.
– Надо просто тянуть вола за хвост, авось само образуется.

Далее, целуются.

– Ну.

– Ну.

Он почесал затылок. Она молчала. Молчание уже начало превращаться в развод по-русски:

– На Волге широкой, на стрелке далекой,

Гудками кого-то зовет пароход-д.

Под городом Горьким, где ясные зорьки,

В рабочем поселке подруга живет-т.

И Сирано вспомнил, что надо сделать половину того, что не получается.

– Когда хочется всё сразу - не получается, - сказала она.

– У тебя тоже так?

– Да.

– Угу. Ага.

– Так.
– И не было никаких сил поднять на нее руку, в том смысле, что положить на плечо.

– Это плохо кончится, - подумал он, и сказал:

– Вот если бы так же думал Иисус Христос - ему бы нечего было вспомнить на кресте.

– Да? Зато было бы, о чем мечтать. Как Адаму.

– Так ты думаешь, Мартин Скорсезе показал не воспоминания Иисуса Христа, а его несбывшиеся, как у Адама, мечты?

Даже не знаю, что их них лучше.

– Помечтай об мне при мне.

– Ты думаешь, у меня получится?

– Да, я хочу, чтобы получилось.

Когда мы встретились, то хотели пройти мимо друг друга, ибо знали, если остановимся - это уже нельзя будет исправить. Она хотела уступить мне дорогу, но и я случайно ступил на ту же сторону, и тогда случилось то, что и так было ясно произойдет, если мы случайно столкнемся в безлюдном месте.

Мы сцепились и не могли отклеиться друг от друга даже нарочно.

– Попробуй раздеться, - сказала она, - может тогда получиться нам разъединиться.

– У меня не получается, попробуй ты.

– Не могу.

– Тогда может быть я раздену тебя?

– Да, конечно.

И мы начали раздевать друг друга, кто быстрее, а точнее, просто очень спешили почему-то.

– Здесь никто не ходит? - спросила она.

– Никто.

И это было так больно и так долго, что я запомнил

на всю оставшуюся жизнь.

– А ты?

– Конечно, теперь я тебя вспомнила.

– Представляешь, я думал, что тебя ждет жених в Германии.

– Я думала... а! я думала, ты женат. Никогда бы не подумала, что нет.

Мы расстались в таком состоянии, что она, как я понял:

– Поползла из моей каюты толи по-пластунски, толи на карачках, как Грейс Келли после того, как Монсоро захотел на ней жениться, но тем не менее, перед самой свадьбой еще, чтобы, так сказать, испытать:

– Сможет ли вот так ползать на карачках всю оставшуюся жизнь, и думать про себя:

– Это именно то, о чем я так - в тайне от окружающего мира - мечтала.

На следующую ночь - я думал - будет отдых, но в два часа ночи постучали. К счастью, она была одна, и более того, вообще только в одном халате.

– Кажется, я поймал тебя, как Хемингуэй свою последнюю большую рыбу.

– Это хорошо?
– она приподняла голову с плеча.

– Вначале хорошо, а потом появляются акулы.

– Может быть, в этот раз их не будет?

– Ну, как не будет, а твой Тет-а-тет?

– Его здесь нет.

– Если он есть хоть где-то, то появится, значит.

– Я скажу ему, что люблю только тебя.

– Так бывает?

– Как, я не поняла?

– Когда любят только одного человека.

– Понимаешь, я даже в душе не могу быть проституткой.

– Для чего ей была Мария Магдалина?

– Я не знаю.

– Может быть, подумаешь?

– Зачем? Ты думаешь, это может мне пригодиться?

– Ты так хорошо Это делаешь, что вполне возможно, что имеешь данные, о которых сама еще ничего не знаешь.

– Но, если я не знаю, что это не последний, с кем я делаю Это, то разве я проститутка?

– Не знаю, что тебе и сказать, - ответил я, но не успел разъяснить свою позицию по этому вопросу, так как разъяснить надо было не только ей, но и себе, - как в дверь постучали.

– Это он, - сказал я.

– Кто?

– Ты знаешь, кто.

– Я не буду прятаться.

– Это хорошая новость, но имей в виду: охота на мою рыбу-меч началась.

Глава 61

– Тут, тут, тут.

– Ты что слышишь?
– спросил Сирано.

– Стучат.

– Стучит?
– ты имеешь в виду.

– Кто?

– Ты не понимаешь, кто?

– Нет. Пока нет.

– Да? Может быть, действительно, это кто-то не тот.

– А был кто?

– Кто?

– Кто был?

– Кто был, кто?

Но выяснение было прервано повторным стуком.

– Лезь под кровать.

– Может быть, лучше ты?