Марион Фай
Шрифт:
— Он так нелепо строг, — говорила она лэди Франсес.
— По-моему, он совершенно прав, — возражала та. — Мне не нравится, когда девушки пробуют во всем подражать мужчинам.
— Но что за беда перепрыгнуть через изгородь? Я называю это тиранством. Неужели ты исполнила бы всякое приказание мистера Родена?
— Решительно всякое, кроме прыганья через изгороди. Но едва ли мы подвергнемся этим искушениям.
— Мне это очень тяжело, потому что я почти никогда не вижу Льюддьютля.
— Увидишь, когда выйдешь замуж.
— Не думаю; разве буду смотреть на него из-за решетки в палате общин. Ты знаешь, свадьба назначена в августе.
— Не слыхала.
— О,
— Не знаю никакого современного Давида.
— Наш Давид не то чтоб очень современный. Это — лорд Давид Поуэль, мой будущий beau-fr`ere [9] . Мне пришлось упрашивать его в чем-то заменить брата и клясться, что свадьбе нашей никогда не бывать, если он не согласится.
9
Деверь (фр.).
Наконец, настал торжественный день, в который сам деловой человек должен был выехать на охоту. Лорд Льюддьютль попал в эти страны и решился повеселиться денек. Горс-Голл был переполнен и Готбой, несмотря на горячие убеждения сестры, отказался уступить место своему будущему зятю. Ему будет чрезвычайно полезно, решил Готбой, остановиться в гостинице. Он все разузнает насчет виски, пива, джина и сумеет с точностью определить, сколько у хозяйки кроватей. Лорд Льюддьютль был человек, у которого всегда были лошади, хотя он очень редко охотился, ружья, хотя он никогда из них не стрелял, удочки, хотя никто не знал, где они находятся. Он явился в Горс-Голл к раннему завтраку и поехал на место сборища верхом, рядом с коляской, в которой сидели обе дамы.
— Льюддьютль, — сказала дама его сердца, — надеюсь, что вы намерены скакать.
— Так как я верхом, Ами, то мне ничего другого не остается.
— Вы знаете, что я хочу сказать.
— Кажется. Вы желаете, чтобы я сломал себе шею.
— О, Боже! Право, нет.
— А, может быть, только видеть меня на дне рва.
— Я лишена этого удовольствия, — сказала она, — так как вы не хотите позволить мне охотиться.
— Я даже не позволил себе просить вас этого не делать. Я только заметил, что скатываться в рвы, как оно ни полезно для мужчин средних лет, в роде меня, неприличная забава для молодых девушек.
— Льюддьютль, — сказал Готбой, подъезжая, — аккуратненькая у вас лошадка!
— Не совсем ясно понимаю, что значить «аккуратненькая» в применении к лошади, милый мой; но если это лестно, очень тебе благодарен.
— Это значит, что я охотно бы поездил на ней остаток сезона.
— Но что я-то буду делать, если ты завладеешь моей аккуратненькой лошадкой?
— Вы будете заседать в парламенте, или на какой-нибудь сессии, или вообще исполнять свой долг как истый британец.
— Надеюсь, что я не с меньшим успехом исполню свой долг из-за того, что намерен «аккуратненькую» лошадку оставить себе. Когда я буду совершенно уверен, что мне она больше не нужна, то дам тебе знать.
Как и всегда, скакали от логовища к логовищу; как и всегда, лисицы блистали своим отсутствием.
В два часа дамы возвратились домой, прокатавшись столько времени, сколько кучера нашли это полезным для лошадей. Мужчины отправились дальше. Несомненно справедливо, что на охоте, бывает столько случаев, когда душа терзается сознанием неудачи, что когда наконец удача является, удовольствие должно быть очень велико, чтобы вознаградить за претерпенные
Один из таких дней выпал на долю нашей молодежи.
— Если все хорошенько взвесить, мне кажется, что лорд Льюддьютль первенствовал от начала до конца, — сказал Вивиан, когда мужчины присоединялись к дамам в гостевой.
— Кто бы подумал, что вы такой герой! — сказала сильно польщенная лэди Амальдина. — Я не воображала, чтобы вы так серьезно отнеслись к таким пустякам.
— Всему причиной то, что Готбой назвал «аккуратностью» лошади.
— Клянусь, что так; хотя бы вы мне ее одолжили. Моя попала между двух решеток и мне понадобилось полчаса, чтобы выбиться оттуда. После этого я по неволе совсем отстал от других.
Бедный Готбой чуть не плакал, повествуя о своем несчастии.
— Ты один, насколько я помню, попытался перескочить через них после Кратера, — сказал Вивиан. — Кратер полетел вниз головой и, вероятно, до сих пор там. Не знаю, где Гемпстэд пробрался.
— Я никогда не знаю, где я был, — сказал Гэмпстед, который, в сущности, первый перелетел через двойную решетку, погубившую Кратера и так сильно озадачившую Готбоя. Но когда человек настолько впереди, что его не видят, то всегда является предположение, что он где-то отстал.
VIII. Бедный Уокер
Знаменитая охота, на которой лорд Льюддьютль стяжал такую славу, происходила в конце февраля; в это время Гэмпстед считал часы до той минуты, когда ему снова будет дозволено показаться в Парадиз-Роу. В ожидании этого дня он написал дочери квакера коротенькую записочку.
«Дорогая Марион,
Пишу только потому, что не могу быть спокоен, не сказав вам, как искренне я вас люблю. Пожалуйста, не думайте, что из-за того, что я вдали от вас, и менее о вас думаю. Надеюсь увидать вас в понедельник 2-го марта. Если б вы написали мне хотя словечко, чтобы сказать, что будете рады меня видеть!
Она показала послание это отцу и хитрый старик сказал ей, что с ее стороны было бы невежливо хотя чего-нибудь не ответить. Так как молодому лорду, говорил он, разрешено им, отцом ее, ухаживать за нею, то этого-то уж он вправе требовать. Отчего бы его девочке не составить такой великолепной партии? Почему бы его дочери не сделаться счастливой женой, блого ее красота и грация окончательно заполонили сердце этого молодого лорда?
«Милорд, — ответила она ему, — буду счастлива вас видеть в тот день, какой для вас удобнее. Но, увы! могу только повторить, что уже сказала. Тем не менее я твоя.