Мария Кюри
Шрифт:
Мне подарили маленького слоника, выточенного из слоновой кости, очень миленького, а также еще одного - совсем крошечного, - пишет она Еве. Кажется, слон - символ республиканской партии, и Белый дом переполнен слонами всяких размеров - и одиночными, и целыми группами...
Америка, разоренная экономическим кризисом, имеет более серьезный вид, чем в 1921 году. Но прием, оказанный Мари, не стал менее горячим. В день своего рождения мадам Кюри получает сотни подарков, присланных неведомыми друзьями: цветы, книги, вещи, денежные чеки на нужды ее лаборатории и даже гальванометры, ампулы с радоном, образцы
29 мая 1932 года Мари Кюри приезжает в Варшаву на открытие Института радия. В присутствии президента республики Мосьцицкого коллега и друг мадам Кюри профессор Рего открывает в Варшаве Институт радия - внушительного вида здание, обширное благодаря практическому уму Брони и гармоничное по всем линиям благодаря ее вкусу. Уже несколько месяцев назад в него стали поступать больные для прохождения курса радиотерапии.
Мари в последний раз видит Польшу, старинные улицы родного города и Вислу, которой любуется при каждом своем приезде, глядя на нее с тоской, почти с угрызениями совести. В своих письмах Еве она снова и снова описывает ее воды, берега и камни, привязанная к ним самым сильным из инстинктов:
Вчера утром я пошла одна прогуляться в сторону Вислы... Река лениво вьется в своем широком ложе, серо-зеленая вблизи и голубая вдали, где отражается в ней небо. Очаровательные песчаные отмели блестят на солнце, то там, то здесь выступая из воды и направляя прихотливое течение реки. Ослепительно сверкающие кромки вдоль края отмелей указывают границу наиболее глубоких мест. У меня появляется непреодолимое желание побродить по этим великолепным лучезарным пляжам. Я сознаю, что такой вид моей реки не соответствует виду судоходной, уважающей себя реки. Когда-нибудь придется немного сократить ее фантазию в ущерб ее красоте...
Есть краковская песенка, где говорится о Висле: "В этой польской реке столько очарования, что всякий, способный это понимать, будет любить ее до гроба". В отношении меня это, по-видимому, верно.
Что-то смутное по своему происхождению, но глубокое влечет меня к этой реке.
До свидания, дорогая; поцелуй свою сестру Ирен. Обнимаю вас обеих от всего преданного вам сердца.
Твоя Мэ.
* * *
Во Франции...
По почину барона Ротшильда в 1920 году создается Фонд Кюри, автономное учреждение, имеющее право получать пожертвования, субсидии для развития научной и лечебной работы Института радия.
В 1922 году тридцать пять членов Медицинской академии вручили своим коллегам следующую петицию:
Мы, нижеподписавшиеся, полагаем, что академия оказала бы себе честь, если бы избрала мадам Кюри своим членом-корреспондентом в знак признательности за ее участие в открытии радия и нового способа лечения кюри-терапии.
Петиция была революционной. Академики не только соглашаются избрать женщину, но, порывая с обычаями, сами хотят избрать ее независимо от нее самой. Шестьдесят четыре члена знаменитого сообщества подписывают свой манифест, давая
Блестяще прошедшее избрание состоялось 7 февраля 1922 года. Президент академии месье Шошар с высоты трибуны обращается к Мари:
Мы приветствуем в Вашем лице крупного ученого и мужественную женщину, посвятившую свою жизнь бескорыстному научному труду, патриотку, которая и во время войны, и в мирные времена всегда делала больше, чем требовал долг. Вы оказываете благотворное моральное воздействие своим примером и славой Вашего имени. Мы благодарны Вам за это. Мы гордимся Вашим пребыванием среди нас. Вы первая из французских женщин стали академиком, но разве была другая, достойная того же?..
В 1923 году Фонд Кюри решает торжественно отпраздновать двадцать пятую годовщину со дня открытия радия. Правительство тоже участвует в этом празднестве, и по его инициативе обе палаты единогласно принимают решение об ассигновании мадам Кюри как "национальной награды" ежегодной пенсии в сорок тысяч франков, переходящей на Ирен и Еву Кюри.
Через двадцать пять лет после заседания Академии наук от 26 декабря 1898 года, когда зачитывалось сообщение Пьера Кюри, мадам Кюри и Ж.Бемона "О веществе большой радиоактивной силы, содержащемся в уранините", в тот же день 26 декабря, но 1923 года огромная толпа заполнила большой амфитеатр Сорбонны.
Французские и заграничные университеты, ученые общества, общественные и военные учреждения, парламент, высшие школы, студенческие землячества, печать прислали делегации на это торжество. На эстраде разместились: президент Французской Республики Александр Мильеран; министр народного образования Леон Берар; ректор академии и председатель Фонда Кюри Поль Аппель; профессор Лоренц, выступающий от имени иностранных ученых; профессор Жан Перрен, выступающий от факультета естествознания Парижского университета, и доктор Антуан Беклер от Медицинской академии.
В группу "важных персон" замешались седой мужчина с серьезным лицом и две пожилые женщины, вытирающие на глазах слезы, - это Юзеф, Эля и Броня, явившиеся, чтобы присутствовать на торжестве Мани. Слава, свалившаяся на голову младшей Склодовской, нисколько не отразилась на братских чувствах. Никогда еще волнение и гордость не красили так эти три лица.
Андре Дебьерн зачитывает научные сообщения об открытиях в области радиоактивных тел. Руководитель научных исследований Института радия Фернанд Хольвек демонстрирует с помощью Ирен несколько опытов с радием.
Президент Французской Республики преподносит Мари Кюри национальную пенсию "как скромное, но искреннее свидетельство общего восхищения, уважения и благодарности", а Леон Берар остроумно замечает, что правительство и палаты, предлагая и принимая этот закон, должны были оставить без внимания или, по выражению юристов, "признать недействительными скромность и бескорыстие мадам Кюри".
Последней встает мадам Кюри, приветствуемая громом аплодисментов. Тихим голосом, стараясь никого не забыть, она благодарит всех, кто ее чествовал. Говорит о Пьере Кюри. Заглядывает в будущее. Не в свое, в будущее Института радия, горячо убеждает оказывать ему помощь и поддержку.