Мария. По ту сторону несбывшегося

Дез Олла

За истину борюсь я без забрала,

Деяний я хочу, а не словес.

Тебе ж милее льстец или доносчик.

Как небо на дела мои плевало,

Так я плюю на милости небес.

Сухое дерево не плодоносит.

Андрей Вознесенский.

Стихотворение из цикла "Сонеты Микеланджело"

–

А ты уже наводил справки о Мариане Рока де Тогорес, маркизе Молинс?

– Да, и ничего предосудительного я не нашёл. И это настораживает. Про музыканта мы тоже ничего не нашли. И вон оно как получилось, - вздохнул Артур, обнимая меня в машине.

– У неё квартира или особняк? Чего мне ожидать?

– Особняк, она довольно богата. Ожидать можно абсолютно всего, а ещё у неё есть Микеланджело.

– Серьёзно? Подлинник?

– Да. Набросок к «Страшному суду». Вот, кстати, забавное совпадение. У нас, когда мы Грааль искали, последняя подсказка тоже была у Микеланджело, и мы с Клари…

– Ты это специально? Или нарочно?
– взвизгнула я, пребольно тыкнув его пальцем в бок.

– Да! Прости, Мари, но ты так смешно ревнуешь и злишься, что я просто не могу удержаться, - рассмеялся этот самоубийца.

Но потом он поцеловал меня и злость прошла. Быстро это со мной происходит в последнее время. Да и не злюсь я на него толком. Так, просто в тонусе себя поддерживаю. С обретением магии это интересно стабилизировалось? Или просто помолвка с любимым и уверенность в завтрашнем дне так повлияли на меня? Не знаю, но злиться на Артура, мне больше не хочется. Ну, почти.

Особняк маркизы Молинс располагался в центре города, и ехали мы недолго. Вышли из машины и тут же попали в роскошный сад. Всё вокруг было в цветах. Они были просто повсюду. Преобладали ярко-оранжевые розы.

– Да, это у неё страсть такая. Она их высаживает, выводит новые сорта, культивирует. Ну или что там ещё с ними делают? Я не вникал. Знаю только, что цветы у неё - на первом месте, а уже потом - люди.

– Как странно.

– Ну почему? Так бывает. Я знаю нескольких заядлых коллекционеров, которые за монету времён римской империи маму в рабство продадут. А ещё у меня был знакомый, который коллекционировал замки.

– Замки? С ключами? От дверей?
– спросила я.

– Ну не обязательно с ключами, но с ними замок ценнее. Особенно если ключ той же эпохи, а не сделан позднее. Так вот, он однажды пустился во все тяжкие из-за пояса верности, который подняли со дна моря, выудив из затонувшего корабля. Ключа там, кстати, не было. Так что странности бывают разные. И цветы, как мне кажется, - это, пожалуй, самая безобидная из них. Хотя… Я уже ни в чём не уверен.

– А розы только перед фасадом?

– Нет. Я слышал, у неё за особняком оранжерея. Сам не видел, но по моим сведениям, она там копается целыми днями. Но это же вроде бы не сильно страшное увлечение?
– пожал плечами Артур.

– Пока оно не выходит за рамки, - кивнула я.

– Как и любое увлечение.

Нас вели через весь особняк, и в основном стены украшали натюрморты с цветами. Людей на картинах почти не было, что, признаюсь,

меня огорчало. И как тогда моя магия поможет Артуру? Но когда мы вошли в гостиную, я облегчённо выдохнула. Картина с людьми тут всё-таки была, но при взгляде на неё я слегка оторопела. В полный рост на меня смотрел жуткий монстр. Это кто вообще?

После положенных приветствий, разливания чая и вопросов о состоянии здоровья папочки Артура, возникла пауза. Хотя вот не понимаю, что с Его Светлостью может случится-то? Или это уже ритуальная фраза? Обязательно поинтересоваться здоровьем самого сильного мага в городе? А то вдруг он чихнул?

Сидящая напротив нас женщина была красива, морщин на лице не было, хотя в тёмных волосах и мелькали седые пряди. А ещё в ней ощущалась некая небрежность. В причёске, в одежде, в немного суетливых движениях. Я заметила тёмные пятна на руках и одежде. Как будто руки она мыла очень быстро и невнимательно. Создавалось впечатление, что она только что копалась в своём саду, а потом кое-как переоделась и вышла к нам. Даже причесаться толком не удосужилась. Особенно странно это смотрелось с драгоценностями, одеть которые она не забыла. На шее блестели бриллианты, а под ногтями - грязь. Странное сочетание. Как там Артур сказал? Сначала цветы в саду, а уже потом – посетители? Ну и ладно, мысленно махнула я рукой.

– У вас не было вот этого фрагмента «Страшного суда», когда я был у вас в прошлый раз, или я что-то не запомнил?
– начал Артур.

– Нет, всё верно. Но, как вы помните, у меня был набросок выполненный рукой Микеланджело, и я заказала копию с того фрагмента. Вернее копию «Страшного суда» в цвете. Набросок выполнен угольным карандашом. А мне захотелось так, как это выглядит в Сикстинской капелле, - немного торопливо заговорила маркиза.

– Я вот, к своему стыду, плохо помню этот шедевр. Кто это?
– спросила я, с недоумением разглядывая высокую грузную фигуру, перевитую змеёй и украшенную большими ослиными ушами.

– Это совершенно замечательная история. После того, как мне посчастливилось держать в руках набросок со святым Варфоломеем во время поиска Грааля, я тщательно всё изучил. Вы позволите, маркиза Молинс, я расскажу эту историю?

– Да, конечно, прошу!
– кивнула та.

– Когда великий Микеланджело писал свой «Страшный Суд», у него, разумеется, было множество наблюдателей. Все они ходили, критиковали, ругались и утверждали, что писать нужно совершенно в другом ключе. Ну, это нормально, так всегда было, и так всегда будет, - начал Артур с лукавой улыбкой.

– Согласна. Невозможно угодить всем, - кивнула я.

– Верно, но всё же гениев подвергать критике гораздо приятнее. Согласись. Это тебя самого как будто возвеличивает, на считанные мгновения возводит с ними на одну ступень. Так что, желающих побольнее уколоть мастера было предостаточно, - продолжил Артур.

– Это, кстати, относится не только к художникам. Так происходит во всех областях нашей жизни, - вдруг вставила Маркиза, сильно меня удивив. А Артур мимолётно взглянул на Марианну, и вернулся к рассказу. Но я уловила, что его это замечание тоже слегка озадачило.