Мармеладка
Шрифт:
Выйдя из подъезда, Хартфилия со страхом посмотрела на двухколёсного монстра, на котором ей предстояло ехать. Она до жути боялась даже садиться на этот казавшийся ей огромным мотоцикл, и если бы не желание подольше порисовать, ни за что бы не согласилась на предложение Нацу подвезти её до работы. Но теперь отказываться было поздно – на автобусе она точно опоздает, да и такси придётся ждать минут пятнадцать, не меньше. Придётся всё же так…
Молодой человек между тем уже надевал ей на голову чёрный блестящий шлем. Люси попыталась протестовать:
– А как же ты? Это же твой…
– Ты мой пассажир, и я
– Нацу, – девушка едва не притоптывала на месте от нетерпения, – я ведь опоздаю. Может, так? Здесь ехать всего два квартала.
– Да хоть два метра, – возразил парень. – Без защиты ты не поедешь. Ну, что, нормально? – Хартфилия кивнула. – Не слетает? – теперь она отрицательно мотнула головой. Драгнил усмехнулся: – Ты такая смешная в нём. Ладно, поехали. Только держись крепче.
Дважды упрашивать не пришлось. Стоило Нацу оседлать свой любимый мотоцикл, как сзади пристроилась его пассажирка, обхватив руками за пояс. Парень завёл двигатель и плавно тронул железного коня с места. Люси поспешно зажмурилась и сильнее прижалась к широкой надёжной спине друга.
И снова вечером художница сидела в студии, рассматривая готовую работу. В ней явно чего-то недоставало, только чего? Люси промучилась почти час, пока её вдруг не осенило: освещение! Нужно подобрать другое освещение! Сбегать на кухню за двумя витыми свечами, зажечь фитили, выключить верхний свет… Ах, да, и включить музыку – тот самый кусочек: «Зима. Аллегро нон мольто».
Осторожно, медленно, боясь неловким движением или дыханием затушить мягко горящие свечи, девушка сделала несколько шагов назад и замерла, всматриваясь в чёрно-белый угольный рисунок. Золотистые капельки пламени слегка колыхнулись, усиливая игру света и тени и тем самым словно оживляя изображение. Люси судорожно выдохнула. Теперь она знала, каким будет следующий рисунок.
========== Апельсиновая ==========
– Как мне придётся позировать на этот раз? – Нацу с интересом рассматривал лежащие на журнальном столике витые, чуть оплавленные свечи и старинный бронзовый подсвечник, тяжёлый даже на вид. После композиции со скрипкой хотелось чего-то не менее интересного. Впрочем, молодой человек нисколько не сомневался в своей художнице – её работы (те, которые ему разрешено было увидеть) часто были весьма оригинальны по замыслу, если только не требовалось рисовать что-то определённое, ограниченное академическим обязательным курсом.
– Не как, а где, – поправила его Люси, входя в студию. В руках у неё был кусок тёмной плотной материи, который она протянула Драгнилу. – Позировать для новой работы ты будешь у окна.
– Вообще-то обнажаться я планировал только для тебя, – немного растерялся тот.
– Не волнуйся, – засмеялась Хартфилия. – Именно так всё и будет.
Следующие минут сорок были потрачены на создание экспозиции: Нацу закрыл оба окна тканью (в том, перед которым ему потом предстояло стоять, материал повесили между рамами) и прикрепил над мольбертом узкую лампу с направленным светом, Люси поставила на подоконник подсвечник с зажжённой восковой свечой, приготовила краски, кисти, палитру – в общем, всё необходимое, и вышла, выключив верхний свет, объяснив это тем, что ей нужно настроиться
Сегодняшняя поза не отличалась особой оригинальностью – натурщик стоял лицом к окну, чуть согнув левую ногу в колене и положив на подоконник одну руку. Неудобство было вызвано лишь положением второй, правой руки, которую пришлось поднять, чтобы опереться об откос. Художница предупредила молодого человека, что перерывы придётся делать обязательно, иначе конечность будет затекать. Взяв с друга слово, что тот предупредит её в случае, если устанет раньше, девушка медленно выдохнула и села перед мольбертом.
Люси любила акварель. После угля это была вторая техника, которой она отдавала явное предпочтение перед остальными. Воздушные, полупрозрачные, нежные, рисунки водными красками подходили ей по характеру, заставляя художницу и себя чувствовать такой же невесомой и хрупкой, как изысканные стеклянные статуэтки, что собирала её мама. Девушка помнила, с каким восторгом и упоением она рассматривала в детстве тонконогую лошадь и замершую в танце прекрасную танцовщицу, разноцветную птичку и нереально хрупкий цветок, на который было страшно даже просто дышать, не то что трогать или брать в руки. После обеда, когда солнце украткой заглядывало в комнату госпожи Хартфилии, Люси тихонько проскальзывала туда же, садилась на пол и, затаив дыхание, наблюдала, как переливаются тонкие грани, отбрасывая радужные блики по стенам.
Такую же красоту она нашла позже и в акварели, и когда хотела работать с цветом, обычно выбирала именно эти краски, словно желая хоть ненадолго вернуться в те далёкие, волшебные дни. И хотя сейчас в рисунке должны были преобладать тёмные тона, Люси всё равно хотела сделать его лёгким, почти эфирным, одновременно наполнив мистикой и тайной – тем, что рождалось в душе от робкого танца единственной зажжённой свечи.
Сделав карандашный набросок, художница объявила перерыв, но Нацу так и продолжал стоять у окна, разминая затёкшее плечо.
– Лучше посидеть немного, – напомнила Люси.
– В следующий раз, – отмахнулся молодой человек.
– Что ты там так старательно высматриваешь? – девушка, поднявшись, подошла к другу и протянула ему полотенце. Драгнил обмотал махровую ткань вокруг бёдер, задумчиво угукнув в знак благодарности. Люси встала рядом, случайно коснувшись своим плечом руки парня и не замечая этого. Тот не отстранился, не испытывая от создавшегося положения ни малейшего дискомфорта. Подобные прикосновения, не имеющие сексуального подтекста, были приятным дополнением к разговорам, взглядам и заботе, которую они дарили друг другу.
– Я всё пытаюсь понять, почему ты решила нарисовать именно так, – ответил, наконец, молодой человек, чуть нахмурившись и по-прежнему не отрывая взгляда от теперь уже их общего отражения.
– Рассматривала последнюю работу, ту, со скрипкой, – начала объяснять Хартфилия, – и вдруг вспомнила наш разговор на выставке, помнишь?
В глазах Нацу мелькнуло понимание:
– Перед Новым годом? – девушка кивнула. Драгнил весело усмехнулся: – Такое разве забудешь?
На самом деле, ничего такого странного или страшного тогда не произошло. По крайней мере, на выставке. Да и потом тоже. И вообще, подобное могло случиться с каждым, но «повезло» именно Люси.